Книга Мышьяк за ваше здоровье, страница 87. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мышьяк за ваше здоровье»

Cтраница 87

– Ты сказал, где деньги. Больше мне ничего не надо. Понимаешь? Мне плевать, если опять будут считать, что я действую незаконно. Мне теперь на все плевать, понял? Восстановят, не восстановят в милиции – даже это не важно. Анюта возненавидит – да пускай! Главное было – тебя поймать. И я поймал.

– Поймал… – вяло повторил Петр, вряд ли отдавая себя отчет в том, что и кому говорит. – Поймал. Ты хитрый… Ну ты и хитрый оказался!

– Есть такое дело. Ну и ты хитрый, Петро, – с гордостью отозвался Бушуев. Понятно было, что он не самим Манихиным гордится, а собой – что смог такого хитреца перехитрить, ведь победа над столь сильным и опасным противником как бы возвышала оперативника Бушуева в собственных глазах. Это вам не какого-нибудь алкаша захомутать, который пивной ларек обчистил. Это, может, преступление века!

Манихин вспомнил, как гордился собой, своими изощренными планами, своей способностью действовать вроде бы вопреки всякой логике, чтобы оставить следствие в состоянии полного ступора и неразберихи, и почувствовал, что понимает Бушуева. Им обоим было сейчас чем гордиться, однако если гордости, вернее, гордыне Петра Манихина пришел конец, то триумф Бушуева только начинался.

– Я где-то читал, как у одного мужика вот так же память пропавшую пробудили, – сказал Бушуев, продолжая держать Петра под прицелом и медленно пятясь к тумбочке, на которой стоял телефон. – Его по башке стукнуло, он и забыл, кто он и что он. Имя, адрес, детей, жену… Все забыл! Тогда доктор подкрался к нему к спящему, выстрелил над ухом и как заорет: «Как тебя зовут?!» Он с перепугу подскочил и заорал: «Так-то и так-то!» И разом все вспомнил – все про себя, что раньше забыл. А доктор сказал, что он это раньше как бы сам от себя скрывал, а теперь скрывать перестал. Он – от себя, а ты – от меня, – понимаешь? – по-свойски объяснял Бушуев, поднимая левой рукой (в правой он держал револьвер) трубку, поднося ее к уху и досадливо хмурясь. – Что-то связи нет. Или у тебя телефон на блокираторе?

– Да, – пробормотал Петр, слабо соображая, что говорит.

До него только сейчас начал доходить смысл случившегося – вернее, бессмысленность. Он столько усилий приложил, чтобы запутать следствие вообще и Бушуева в частности, он наизнанку ради этого вывернулся, он старался как черт – и теперь все прахом пошло из-за того, что этот сыскной пес Бушуев выпалил у него над ухом из револьвера. Все, все пошло прахом из-за каких-то рефлексов, так не вовремя сработавших! Все было напрасно, все его усилия, вся гордость собой, все мечты, которые шуршали в его руках!.. Он уже было взмыл в небеса, но Бушуев затаился в кустах и подло, предательски сбил его на взлете, в ту минуту, когда он поверил, что все получилось!

Подло. Предательски…

Если бы кто-то сейчас спросил Петра, в чем именно заключается предательство Бушуева, он, наверное, не смог бы толком ответить. Наверное, в том, что Ванька все время попадался во все расставленные Манихиным ловушки, упирался во все захлопнутые им двери, полной ложкой хлебал все подстроенные им неприятности (даже в драке Манихин сумел подставиться ему так, что не Ванька, получилось, его с ног свалил, а он Ваньку – с должности), – попадался, попадался, а теперь вдруг перестал. Обошел Петра на вороных! Обставил, обставил, и теперь он будет наслаждаться славой, почестями, а Манихин отправится в тюрягу, откуда он уже не выйдет никогда. Определенно его поставят к стенке. Или дадут двадцать пять лет. А это считай, что жизнь кончена. Если он даже выйдет, то стариком. И Анюта его не узнает при встрече!

Анюта небось Ваньке теперь достанется. Красавица, слава, деньги – все его будет! Как в книжках! И все ему простится, ведь победителей не судят.

И Петра вдруг точно ожгло.

Деньги… Ванька исчез, его как бы нету в Заманихе. Зачем ему объявляться? Он сейчас вполне может свистануть прямо отсюда в памятную протоку, найти зимовье, поднять крыльцо и забрать деньги. Себе забрать! Тайно. И все неисполненные мечты Петра будут продажно шуршать в руках Бушуева, напевать ему те же сладкие песни.

Нет, ведь Петр может выдать Ивана. Ну а чтобы этого не произошло, с Ваньки станется пристрелить соперника!

Хотя… зачем? Зачем пачкаться и рисковать влипнуть? Ведь убийцу начнут искать, глядишь, и найдут, всякое в жизни бывает. Не будет Бушуев его убивать. Он, гад ползучий, хитрец проклятый, прекрасно понимает, что Петр его не выдаст. Не сможет выдать. Потому что это означает признание в ограблении сберкассы и убийстве Николая Лукьянова. Петр предпочтет деньги потерять, чем самому на себя «вышку» либо непомерный срок навесить.

Да нет, Ванька – он же правильный, он идейный, он ищейка сумасшедшая, ему главное – преступника взять. Он сам сказал. Ему и в голову не взбредет присвоить деньги: вон, колотит по ни в чем не повинному рычажку телефона, словно надеясь, что тот пробудится к жизни. А телефон отключен, вот и все. Чтобы его включить, надо тумбочку отодвинуть, а не по рычажку колотить.

Иван задумчиво оглянулся на забившегося в угол кровати противника, и Петр торопливо отвел глаза, испугавшись, что Бушуев почует эту безумную надежду, которая вдруг осенила его своим крылом, словно запоздалая перелетная птица…

– Погоди, – с досадой пробормотал Иван, – да у тебя никак телефон отключен?

– Да.

– Что, спокойно поспать хотелось? – с издевкой спросил Бушуев. – А не вышло, ну беда! Теперь уж, наверное, не скоро ты спокойно поспишь! Мало того что тебя к ногтю придавят, так ведь еще призрак Кольки Лукьянова мучить будет, если еще не начал. – Уловил судорогу страха в лице Манихина, покачал головой: – Как же ты мог, Петро? Бог с ними, с деньгами, тут бес тебя попутал, но как же ты мог убить Николая?! Ты ж его всю жизнь знал, на одной улице жили, пили, гуляли вместе… Он ведь тебя только потому впустил в сберкассу, что друга в тебе видел. А ты его… Ты его убил, и за это проклят будешь. Проклят во веки веков! Пусть же настанет день, когда тебе захочется самому от себя отвернуться и убежать с криком ужаса! И пусть отвернутся от тебя все, кто тебе дорог и кого ты любишь! Я все отдам, чтобы проклятие мое сбылось!

Он наклонился, отодвигая тумбочку и отводя револьвер от Манихина. И в эту минуту Петр бросился на него. Кошкой вскочил на спину прежде, чем Бушуев успел разогнуться, заломил его руку вперед и прижал к груди, нашаривая курок револьвера.

Выстрел… другой… Бушуев медленно опустился на колени, и Петр, который не в силах был расслабить своей мертвой хватки, опускался вместе с ним, все еще сидя на нем верхом, вспоминая, как вот так же медленно, словно бы нехотя, опускался на пол сберкассы Колька Лукьянов, а он бил его по голове молотком, бил… тридцать ударов, словно гвозди забивал…

А здесь обошлось всего двумя выстрелами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация