– Что будет стоить мне жизни, как минимум, если до слуха Юпитера в образе Суллы дойдет, что я об этом говорил.
– Ты говоришь загадочно, раб, поэтому говори дальше. Я позволяю тебе.
– Но слово!
– Ах да. Можешь положиться на меня. Сулла не узнает ничего из сказанного тобою. В том случае, конечно, если моя честность не пойдет в ущерб ему.
Карма поклонился.
– Итак, ты обещала, и я вижу, ты относишься к числу тех людей, обещаниям которых верить можно.
– Я в нетерпении, начинай же!
– Не скрою, моим желанием является расстроить вашу встречу с моим хозяином.
– Расстроить?!
– Ты обещала похоронить мои слова в своем сердце.
Валерия кивнула.
– Сначала я хотел вызвать в тебе отвращение к нему сообщением, что он старик, ему шестьдесят лет; тем, что он немощен и дрябл, но это было бы ложью. Ты видела его сама, да и молва, которая бродит о нем по всей Азии и Италии, опровергает мои слова.
– Воистину так, – улыбнулась красавица.
– Тогда я хотел сказать тебе о том, что большую часть своей телесной любви Луций Корнелий Сулла привык изливать не на женщин, а на мужчин. Не зря же вокруг него непрерывно вьются актеры, юные мимы, и даже среди ликторов у него только юные красавцы. Ты на это ответила бы мне, что тебя это не касается, кроме того, у Суллы было в свое время несколько жен и детей, что свидетельствует о том, что он нормальный мужчина. А мальчики – дозволенная слабость.
– Вот именно.
– Тогда я мог рассказать, а Метробий, что томится в прихожей твоего дома, – подтвердить, как вел себя престарелый отец отечества нашего в азиатских походах, со сколькими и, главное, с какими представительницами твоего пола он вступал в связь, ничем не брезгуя, ничего не избегая. Но потом решил, что этими рассказами я добился бы обратного эффекта. – Валерия, улыбнувшись, опустила глаза. Но ненадолго. – Ты бы поторопилась встретиться с ним, чтобы доказать, что твои объятия лучше всех прочих и в них только поседевший муж государственный обретет счастье, которое столь долго от него ускользало.
Карма замолчал.
Валерия с неподдельным интересом смотрела на этого искренне пригорюнившегося человека. О нем много интересного рассказывали в Риме, никто, правда, не осмеливался утверждать, что диктатор находится под каким бы то ни было влиянием этого существа, но портить отношения с рабом Счастливого никто не хотел и все опасались.
Чего же ему теперь надо?
Что же такое он хочет рассказать?
Мелкие мурашки побежали по великолепной, холеной коже красавицы.
– Долго ты будешь молчать?
– Сейчас, сейчас я все скажу. Я прошу тебя еще раз подтвердить, что ни слова из сказанного сейчас между нами до слуха обожаемого Луция Корнелия Суллы не дойдет.
Неприятная морщина скользнула по переносице Валерии.
– Я же уже один раз дала слово. И потом, коли уж ты доверился женщине, как сказано у Пиамбра, – терпи.
Карма склонил голову.
– Согласен с тобой. В это предприятие, которое может стоить мне дорого, даже слишком дорого, заставила меня пуститься одна лишь любовь к Сулле. Я хотел убедить тебя, что встреча с тобой для него смертельно опасна.
– Опасна? Смертельно? Да не смеши!
– Я говорю правду.
– Все те сотни азиатских царевен и шлюх были ему на пользу, а я – во вред?! Не кажется ли тебе, что ты оскорбляешь меня, человек, похожий на обезьяну?!
Карма энергично и серьезно замотал головой:
– Нет, нет. Все дело в том, что по отношению ко всем ним он был холоден…
Глаза Валерии медленно налились сиянием.
– А по отношению ко мне…
– Он, кажется, увлекся тобой.
Красавица вскочила и закружилась по беседке. Она была в полном восторге и не скрывала этого. Госпожа никогда не стесняется раба. Она что-то щебетала, хихикала, улыбалась, слегка хлопала себя руками по щекам, а потом вдруг остановилась.
– Но ты сказал, что это опасно?
– Чем, ты хочешь спросить?
– Хочу и спрашиваю: чем?
– Дело в том, что Луций Корнелий Сулла женат.
Озабоченность появилась в облике девушки.
– Женат? И никто об этом не знает? В целом Риме никому ничего об этом не известно, чушь!
– Мне же известно.
– Что тебе известно, рассказывай немедленно. Его жена здесь? Почему он ее прячет? Она уродлива?
Карма улыбнулся, кажется, ему удалось вывести это слишком самовлюбленное полноценное существо из себя.
– Нет, ее здесь нет.
– Вот видишь. Она кто? Царица, простолюдинка, а может быть, какая-то змея? Что ты молчишь?
– Третье ближе всего к истине.
Валерия вдруг сжалась и медленно села на свое прежнее место.
– Говори.
– Уже в сотый раз я должен буду сказать, что мы путешествовали по Азии. И в одном из городов…
– Каком?
– Есть такой небольшой город Нимр неподалеку от Эфеса. Сулла женился на дочери местного бога.
– Ах, бога! – Валерия весело захохотала, но смех ее так же быстро прервался, как и возник. – Имеется в виду истукан, высеченный из камня, да?
– Насколько я понял, нет.
– Так ты не знаешь точно?
– К этой дочери Сулла входил один.
– А ты в это время беседовал с отцом ее, богом? – ехидно спросила собеседница.
– Нет, я беседовал с верховным жрецом, он-то мне и поведал о том будущем, которое грозит мужу богини, если он ей изменит.
– Как ее зовут?
– Истина.
– Жуткое имя. И история вся какая-то глупая. Жрец обманул тебя. Сколько раз потом Сулла изменял своей женушке и что плохого с ним случилось?
– Погоди веселиться…
– Да понятно мне все, ты пришел меня запугивать, чтобы я отказалась от человека, который так мне нравится, только с одной целью. Ты боишься, что с моим появлением при Сулле пропадет твое влияние, что я заменю ему тебя…
Валерия остановилась, сообразив, что говорит глупости.
– Прекраснейшая, ну подумай сама над своими словами, какая и в каком отношении может быть конкуренция между тобой и мною?
Красавица покраснела.
– Но все равно твоя история с этой азиатской женой выглядит неубедительно! – Губы ее сердито надулись.
– Она выглядит неубедительно потому, что рассказана не до конца. А суть вот в чем. Изменой, по мнению этого жреца, будет считаться не совокупление с какой-либо женщиной, даже не женитьба на ней и даже не рождение детей от нее.
