– Есть будете? – спросила Милена. – Каша из концентратов. С консервами.
– Каша? – Жека облизнулся. – Каши я бы поел. Только вот перед моими людьми неудобно – я тут наворачивать буду, а они…
– И их накормим, – заверила моего совестливого друга Милена. – Мы еще сварим.
Котелка или какого другого кухонного предмета для варки мы в бункере не нашли, как это ни прискорбно. Но Милена под это дело приспособила пожарное ведро конусообразной формы, висевшее на пожарном щите. В нашем мире такие делали из жести и красили в противный красный цвет, а вот здесь оно оказалось из вполне приличного материала, вроде железа, и некрашеным. Да и вообще пожарный щит был очень и очень полезным для нас, как я уже и говорил. Помимо ведра, топора и багра он нам подарил еще лом и две лопаты, которые мы, разумеется, прихватили с собой.
Что примечательно – концентрат второго блюда (насколько я помню, это называлось в ИРП именно так) был не пшенный и не гречневый, как мы с Жекой привыкли. Это была рисовая каша, в которую Милена, плюнув на предостережения матерого Голда, все-таки бухнула несколько небольших банок тушенки. Ради правды, открыв первую упаковку, она долго ее нюхала, а потом аккуратно пробовала.
– Нормальная. – Жека подошел к ней и втянул ноздрями воздух. – Поверь мне, я этого добра столько съел, как, кстати, и Стас.
– Стас? – Милена непонимающе посмотрела на него.
– Ну, Стас. – Жека тоже удивился и показал рукой в мою сторону. – Вот он.
– Так ты Станислав? – Милена изогнула дугой бровь, взглянув на меня. – Красивое имя.
– Я Сват, – хмуро ответил я. Не то чтобы мне не нравилось мое имя, но я как-то уже смирился с тем, что оно осталось там, в том мире.
– Как скажешь, – понятливо кивнула Милена, отправила содержимое упаковки в кашу и потянулась за следующей.
Нет, горячая еда – это горячая еда. Мы, рассевшись вокруг ведра, которое Арам, сняв с огня, установил в аккуратно сложенную им же из камней подставку, очень шустро заработали ложками.
– Химия конечно же, – облизал Жека ложку, когда емкость опустела. – Но вкусная. Сто лет горячего не ел, а это очень вредно для желудка.
– Сейчас вторую порцию сварганю, ваши поедят и наши тоже, которые наверху, – пообещала Милена. – Владек, иди помой посудину.
– Спасибо тебе, красавица. – Жека посмотрел на ложку и засунул ее за пояс травяной юбки, как бы случайно. – Дай бог тебе жениха хорошего.
– Да тут хоть какого-нибудь найти, – махнула рукой Милена. – И желательно вменяемого.
– Хороший народ подобрал. – Жека подошел к реке, нагнулся и зачерпнул воды в горсть, чтобы напиться. – Если и все остальные у тебя такие же, то это дело.
– Разные есть, – не стал хвалиться я. – Ковчег, он на то и Ковчег, всякой твари по паре.
– Ничего, разберемся, – обнадежил меня друг. – Всех посмотрю, со всеми пообщаюсь, всех перепишу.
– Перепишет он, – проворчал я, хотя сам был очень доволен. – У меня бумаги нет лишней. И не лишней тоже.
– А мне не надо, у меня своя есть, – огорошил меня Жека. – Вот от писала какого-нибудь – ручки там или карандаша – не откажусь.
– И где надыбал? – оживился я. Бумага – это хорошо. Я вот тогда записи нашел с картой – и сколько пользы уже? А сколько еще будет?
– Нигде не надыбал. Со Сводом выдали, ну, когда вся эта ахинея на нас обрушилась, про хлоп-хлюп.
– Не понял, – помотал головой я. – Там же чепуху всякую выдают, про растения, камни, велосипедные колеса и так далее?
– Мне выдали чистый лист. Ну, не совсем чистый, а в линеечку, но смысл тот же. – Жека снова зачерпнул воды. – На нем писать можно, я попробовал, угольком.
– Фига себе. – Я достал свой Свод. – А ну-ка.
– Все тот же. – Жека захохотал. – Почуял халяву и сразу стойку сделал, как собака на кусок мяса.
Но конечно же свой Свод он достал, и уже через минуту я созерцал и в самом деле разлинованный пустой лист, как будто вырванный из детской прописи.
– Офигеть, – обрадовался я. – Вот это дело. Плохо, что он только один, но если его передать каждому…
– Не усложняй. – Жека сел на песок. – Я ж говорю – я на нем почиркал, угольком. Пишу я плохо, буковки большие выходили, как до конца страницы дошел, там треугольник появился. Я в него угольком тыкнул, там второй лист открылся. Так что бумаги мне от тебя не надо.
– А писало я тебе выдам, – заверил его я.
– Не то, – иронично сказал Жека. – Не томи, старый. Сделай другу хорошо!
– Вот услышат нас мои люди, что они подумают? – попенял я ему. – Так что ты слова-то подбирай, ладно? Ну или хотя бы не такую паскудную интонацию выдавай голосом.
Я подошел к своей лодке и развернул брезентовый сверток, лежащий на ее дне. В нем был упакован десяток автоматов, пара из которых была мной лично вычищена еще на базе, так, на всякий случай. Там же лежал пяток запасных магазинов, уже снаряженных патронами.
Я взял один из автоматов, пару магазинов и подошел к Жеке:
– На, забирай. Форму и ремень не дам, распаковывать тюки не хочу. И пистолет в крепости получишь, тебе все равно его класть не во что.
– Жадина. – Жека схватил автомат, дернул затвор.
– Чистил лично, – заверил его я.
– Знаю я, как ты оружие чистишь, – хмыкнул Жека. – Лишь бы сержант не орал.
Он вставил магазин и снова дернул затвор, досылая патрон.
– Спасибо, брат! – А вот это было сказано искренне. Впрочем, Жека никогда не умел врать, что да, то да. Но и чувства не любил показывать, так что такие слова дорогого стоят.
– Да ладно, – похлопал его по мускулистому плечу я. – На том свете мне пятки почешешь.
– Мы уже здесь. – Жека закинул автомат за плечо и подбросил магазин на ладони. – Так что ложись на песок и задирай ноги вверх.
Отплывали мы утром, после рассвета. Над рекой стоял легкий туман, воздух был свеж и немного прохладен.
– Прямо по берегу, – в сотый, наверное, раз сказал я Жеке. – И давай шустрее, не ленитесь. И еще – давай я тебе одного из своих людей оставлю. Два ствола – это два ствола.
– Я могу остаться, – сказал неожиданно Арам. – Правильное решение, командир.
Я проследил его взгляд и понимающе ухмыльнулся. Страстный армянин буквально ел глазами грудастую кубинку.
– Да ладно, сами дойдем, – отмахнулся Жека, но я уже принял решение.
И вправду – мало ли что? А я Жеку знаю, случись чего, он ведь найдет приключения на свою задницу.
– Арам, – я достал все из того же свертка еще один магазин, – лови. Поступаешь в распоряжение Евгения, слушайся его, как меня.
– Есть. – Любитель кубинок поймал магазин и заулыбался. – Не волнуйся, Сват-джан, доставлю всех в целости и сохранности. Мамой клянусь!
