Черт, мне бы с ними кого посерьезней Кина отправить, того же Голда или Азиза, но они мне все здесь нужны. Да, вот еще что.
– Кин, ко мне подойди. – Я сделал несколько шагов в сторону и покачал головой, когда Настя двинулась вслед за мной.
– Чего так? – вроде как даже немного обиделась девушка.
– Тебе отдельное задание, – сказал ей я. – На плоту должны быть где-то лопаты. Найди их и одну неси сюда.
Настя фыркнула и легко запрыгнула на плот.
– Да, командир. – Кин прямо на глазах становился бойцом. Пока еще неумелым, неуверенным, но все же. Лиха беда – начало.
– Если никто из нас не объявится в ближайшую пару дней, то найди хорошее место, припрячь там оружие и все остальное, что не понадобится, запомни место схрона и налегке уходи в сторону бункера, – сухо сказал ему я. – Там освободишь ребят, и дальше вместе думайте, как жить. Стартовая площадка у вас – будь здоров, с таким приданым вам сам черт не брат.
– Да ладно тебе, Сват, – как-то даже напрягся Кин. – Чего ты сразу?
– Надо предусмотреть все варианты, даже самые поганые, – пожал плечами я. – А если у них есть пара пушек? Засадят несколько снарядов прямой наводкой – и все. Так что жди два дня и уходи. В случае чего мы тебя на лодках догоним, не волнуйся. И лопату не забудь, яму под захоронку копать. Дело хлопотное, но что поделаешь.
Кин вздохнул и поправил ремень автомата.
– И вот еще что. – Я глянул на лодки, которые лежали на берегу. – Из этой красоты вынь все, кроме весел, а после оттащи к бочкам, чтобы в глаза не бросались. Положи так, чтобы их мигом можно было на воду спустить.
– Ясно, – кивнул Кин. – Сделаю.
– Нашла, – крикнула с плота Настя. – Есть.
– Бери ее с собой и пошли наверх, – одобрительно ответил ей я. – Давай-давай! Валентина, – гаркнул я, войдя в ворота крепости. – Где ты есть?
– Тут я, – отозвалась она и через несколько секунд подбежала ко мне. – Чего?
– Значит, так, Валюха, – негромко сказал ей я. – Берешь Сережку… Ты знаешь Сережку, пацана такого, мелкого совсем?
– Конечно, – заверила меня она. – Я с ним в салочки играла уже. Хороший мальчишка, ласковый такой. Мамку только ждет очень, ну, настоящую, по ночам плачет.
– Ну вот, – продолжил я. – Его берешь и идешь вниз, на берег, к плоту. Минут через сорок, край через час, плот отчалит от нашего берега и двинется вниз по течению. Вы оба уплываете вместе с ним.
– Все так плохо? – Валентина нахмурилась. – А если вы все, то как тогда мы?
– С тобой будут Рэнди, Кин, Лена-толмач, не пропадете. И еще, Валентина, бросай мне это: «Если вы все». Не отпевай ты нашу группу раньше времени.
– Ну да, если ты меня с дитем отсылаешь, стало быть, не так все здорово. – Валентина, похоже, нацелилась всплакнуть.
– Валька, не зли меня, – нахмурился я. – И смотри никому не говори, что, куда и как, ясно?
– Ясно. – Валентина совсем поникла. – Пойду хоть рыбы с собой прихвачу. Ребенка кормить надо будет.
От утеса послышался шум – заработала лебедка.
– Одессит, – рявкнул я. – Где ты бродишь, морская душа?
– Туточки я, – буквально из-за угла вывернулась знакомая фигура в набедренной повязке. – И шо примечательно – это имя мне идет, как свое родное. Да, шоб вы знали, мама, дай ей бог мягкую перину и миску каши там, где она сейчас есть, называла меня Жорой. Но вы можете звать меня Одессит, таки я не против.
– Отвык я от твоей трескотни, – хмыкнул я. – Стало быть, так: идешь вон туда, где громыхает лебедка. Сейчас там начнут поднимать оружие и прочие хорошие дефицитные вещи. Помогаешь, охраняешь и даже руководишь.
– Руководить – это ж мое призвание, – оживился Одессит. – А шо там будут за вещи? Может, чего из них и мне перепадет, это я так скромно молчу за оружие.
– Само собой, – разыграв легкое недоумение и чуть повысив голос, сказал ему я. – Ты один из нас, ветеран. Автомат, два рожка, пистолет и комплект формы забираешь себе в личное пользование. Получить все это добро можешь внизу, у Кина, скажешь: я дал распоряжение.
– Вот это справедливо, – хитро сверкнув глазами, тоже повысил голос Одессит. – Умер ты, не умер – здесь все по-честному, без всякого кручения бейцев. Так я пойду выполнять приказ?
– Иди, – разрешил я и, понизив голос, спросил: – Ты хоть раз автомат в руках держал?
– Ну, до пятнадцати лет я и титю женскую даже ладошкой не трогал, но когда подвернулась такая возможность, разобрался же, что к чему? – невозмутимо ответил мне Одессит. – Ну и потом, у меня ж есть друзья.
А, ну да. Он же служил, насколько я помню. Шутник, однако.
– Так, это не все, – придержал я шустрого парня и вновь понизил голос чуть ли не до шепота. – Как закончишь приемку оружия, найди Павлика и оттащите груз в крепость, к моему домику. Ну а после этого начинайте во-о-он там копать окоп. Не халтуря, с душой.
– Окоп – это же такая ямка, в которую человек прячется, чтобы его, не дай боже, не убили? – уточнил Одессит.
– Именно, – одобрительно кивнул я. – И учитывай, что в той ямке, которую хочу видеть я, человек должен лежать именно так, чтобы его не убили, при этом он еще должен очень хорошо видеть то место, где река уходит за поворот, тот, что за монитором. Ты понял меня?
– Или, – ответил Одессит. – А Павлик – это тот длинный фитиль, который отрастил себе такие уши, что иной слон пойдет кидаться головой в воду от жгучей зависти, и с гордостью их носит?
– Ну да. – Я только сейчас сообразил, что его-то я и не видел с момента возвращения.
– Так никто не знает, где он, – развел руками Одессит. – Он как вчера кудой-то запропастился, так и все. Ни ответа, ни привета, ни денежного перевода. Тот Ювелир его тоже искал, но нет.
Вот тебе и раз. Не хочется думать о плохом, но как бы мы не начали нести потери, еще не вступив в бой.
– А вот еще вопрос. – Одессит усмехнулся. – Я что, геройски хоть погиб или так, потешно?
– Геройски, геройски, – успокоил его я. – Хотя, конечно, это твое желание вечно лезть вперед…
– Нас у мамы было восемь, и ежели чуть замешкаться, то можно было остаться без всего. – Одессит явно был рад тому, что он герой. – И без покакать, и без умыться, и без покушать. А с учетом того, что на восемь детей нас было только трое мальчиков, так это уже была трагедия, особенно с первым пунктом.
Он глянул на мое удивленное лицо.
– Таки Одесса не Москва, это город-музей, у нас домам по триста с гаком лет, там часто умываются и справляют нужду в одном и том же помещении. А шо вы хотели? Архитэктура.
– Все, иди уже, – отмахнулся я от него. – Хотя постой. Через часок вниз по реке поплывет плот с нашими, так ты не шуми и не афишируй это.
