– Ювелир в своем праве, – жестко ответил ей я. – И делает это, между прочим, не для себя, а для вас. Вы же ему прошлой встречи с этим ублюдком забыть не можете.
– Чёт я не понимаю! – рыкнул Окунь. – Я вас всех в первый раз вижу, знать вас не знаю!
– А это и не важно. – Ювелир выставил дубину перед собой. – Мы тебя знаем – этого достаточно.
Взмах – и стекла, надежно вделанные в навершие оружия, рвут бок оборотня, но и Ювелир отлетает в сторону. Его противник очень быстр.
– Хр-р-р! – Окунь оказался рядом с костром и, оскалившись, обвел всех своими желтыми буркалами. – Всех порву!
Ювелир, стоя на четвереньках, мотал головой. Судя по всему, здорово оборотень его приложил.
Извини, приятель, но время лирики кончилось, чую, сейчас эта тварь на меня прыгнет. Выйдет так, чтобы и мне, и тебе – хорошо. Не выйдет… Ну, значит, подождем следующего раза.
Винчестер громко хлопнул – здорово дуло вверх задирает, надо это учитывать впредь. Целился-то я ему в грудь, а попал в шею. Это несерьезно, тем более стрелял я почти в упор. Нет, попадание хорошее, результативное, но вот такой разброс… Надо запомнить.
Но бьет ружье мощно, Окуня отбросило назад, судя по всему, выбив из него почти всю жизнь. Он скреб когтями по брусчатке мостовой и силился подняться.
– Дружище, твой выход. – Я щелкнул затвором ружья. Нет, все-таки какой он тут прикольный, нестандартный. И звук приятный. – Извини, я тебе пособил немного.
Ювелир уже стоял на ногах. Он подошел к Окуню, который ворочался на мостовой, и резко, как пешню в лед, опустил дубинку на его голову. Оборотень еще раз дернулся и истаял в воздухе.
– Вот как-то так. – Ювелир сплюнул. – Сват, спасибо тебе. Мне очень важно было убить его самому. Ну, ты понимаешь.
– Понимаю, – подтвердил я. – Потому ему в голову и не засадил.
– Рыба готова, – невозмутимо заявила Фрау. – Она горячая и сочная, и все идут ее есть.
Вот же. То ли она по жизни такая, то ли просто привыкла до конца делать свое дело. Железная леди, по-другому не скажешь.
– Простите, – послышалось из темноты, оттуда, где была стена. Голос был женский. – Вы его убили?
Я бросил винчестер Ювелиру, который ловко его подхватил, сам достал кольт. Нет, надо срочно человека на «точку» сажать и имеющиеся в наличии стволы распределить по людям. И пусть они завтра хоть по три патрона отстреляют, чтобы оружие почувствовать. Лучше бы по пять, но это много. Жалко боеприпасов.
– Его – да, – ответил я, делая несколько шагов назад и отдаляясь от света костра. – Если не секрет, с кем я говорю?
– Он нас… – это уже говорила другая женщина. – Прозвучит дико, но он нас рабынями сделал. И рабами.
Нет, не меняются люди после смерти, как был Окунь упырем, так им и остался. Елки-палки, если я все верно понял, он же теперь к нам с завидной периодичностью приходить будет. Возродится и придет. Возродится и придет. Это же патронов не напасешься. Вот только почему он нас не узнавал, это мне неясно.
– Тамарк, ты, что ли? – спросила у темноты Галка. – Да ладно?
– Мы знакомы? – К костру вышла голая девушка, которую и я узнал. Ну да, она была среди тех, кого я тогда, в первое пришествие Окуня, освободил. Если не ошибаюсь, аспирантка из Новосибирска. Или Красноярска? Не важно.
– Еще бы. – Валентина даже в ладони захлопала. – А Женька не с тобой?
– Простите, я вас не знаю, – совсем уж растерялась Тамара. – Кто вы? Откуда меня знаете? Что происходит?
Голос у нее дрожал, явно дело шло к истерике.
– Скажите, а вы когда сюда попали? – спокойно, как-то даже деловито поинтересовался Герман. – Сколько дней назад? Или так – когда вы здесь оказались? Только точно!
– Позавчера вечером, – ответила Тамара, вроде успокаиваясь. – Ближе к закату.
– А погибла она? – Герман глянул на Валентину.
– Часа четыре дня было, – почесала затылок та. – Галк?
– Ну да, – согласилась Галина. – Тогда уже сильно за полдень перевалило.
– Скажите, а что последнее вы помните из того, что было перед появлением здесь? – продолжил Герман. – Вот самое последнее?
– Библиотека, – немедленно ответила Тамара. – Я же за кандидатскую как раз принялась, вот, набирала материалы. Не все в Сети есть, что-то приходится искать на бумажных носителях. Древность, конечно, невозможная, но что поделаешь…
– Мм, аспирантка? – Герман улыбнулся. – Это славно.
Ну да, ты еще мне здесь научное общество открой.
– Ювелир, все нормально. – Я поставил пистолет на предохранитель и убрал его на привычное место. Однако нужна кобура – на спине скоро пролежни образуются от рельефа кольта. Вот только где ее взять?
Ювелир, на лице которого было удивительное для этой ситуации умиротворение, положил ствол ружья на плечо.
– Сколько вас там, идите сюда, – скомандовал я. – Не бойтесь, мы вас не обидим.
Из темноты начали выходить люди, преимущественно женщины. Ну да, Окунь свои вкусы не меняет. И везучесть с замашками тоже – за три дня он собрал десяток с лишним человек. Собрал – и сломал, поскольку любой из них мог как минимум задать стрекоча в то время, что он был здесь, но никто, похоже, этого не сделал.
Двенадцать человек. Девять женщин, три мужчины. Точнее, два мужчины и один подросток, лет четырнадцати, с огромными круглыми глазами как у лемура и лысой головой.
– Эк ты себя, – щелкнул языком я. – Нет, и у нас есть любители экзотики, но ты пока лидер.
– Ага, – подтвердила Алла. – Чем такое – лучше уж как я.
– Хорош парня опускать, – хмуро заступился за понурившегося подростка Павлик. – Бывает.
– Рыбак рыбака, – хохотнула Галка.
– Ладно. – Я подошел к людям, которые настороженно смотрели на меня.
Они уже поняли, что все непросто, они бродили по равнине и лесам, они успели увидеть смерть и узнать, что теперь не всегда их жизнь принадлежит им. Это горький опыт, но полезный. Умные все намотают на ус и смогут выжить. Глупые… Они будут умирать раз за разом, пока не поумнеют.
– Меня зовут Сват, я здесь вроде как главный, по крайней мере – пока, – начал я речь, которая скоро, надеюсь, станет обкатанной и традиционной. – Это люди, которые согласились пойти за мной. Мы хотим выжить. И не просто выжить, а сделать так, чтобы жизнь была именно жизнью, а не постоянной борьбой за лишний кусок или вязанку дров. Для этого мы собрались вместе, и это наша цель. Сейчас у вас есть выбор – присоединиться к нам или уйти обратно в ночь. Вы вольны в нем, мы никого не будем удерживать насильно, нам это не нужно. Нам нужны только те, кто готов работать и хочет это делать. Это не пустые слова – мы будем смотреть за теми, кто к нам присоединится, и если этот человек не захочет участвовать в общем деле, то в нашей группе ему не место. Жестко? Да. Но в этом мире нет благотворительных фондов, гуманитарной помощи и миротворцев. Здесь мы предоставлены сами себе, и только от нас зависит, увидим мы завтра рассвет или нет. Мы хотим его увидеть. Вы – решайте для себя сами.
