Выход?! Где выход, господи?!
– Мы с ней… Были любовниками.
– Та-а-ак… – Назаров с печальным вздохом оглядел Вадика с головы до ног. – Что-то с тобой не так, Вадим?
– Почему?
– Ну, если ты лег в постель с женщиной, годившейся тебе в матери… Что-то с тобой не так?
Выход? Пожалуй, да! Назаров сам подсказал ему выход! Сам предложил версию. Стоило зацепиться, чтобы не выдавать тайну.
– Возможно, – пожал он плечами, стыдливо опустил глаза. – Я к специалистам не ходил.
– А зря, – укорил его Назаров. – Возможно, тебе бы помогли. И ты не сидел бы теперь передо мной, не ежился. И я не подумывал бы всерьез повесить на тебя все нераскрытые изнасилования пожилых женщин этого города.
– Да вы что?! Вы что такое говорите?!
Вадик, откуда силы взялись, пружиной взвился со стула. Навис над столом Назарова со сжатыми кулаками. Ноздри гневно раздуваются, губы дрожат.
– Чтобы я? Трахал старух? Да еще насильно? Этого никогда не было и не будет!
Под насмешливым взглядом Назарова запал его растворился, как легкий сигаретный дымок в ураган. Он попятился и снова опустился на стул, съежившись.
– Значит, ты утверждаешь, что секс с Беликовой Аллой Геннадьевной не был насилием с твоей стороны?
– Не был. Утверждаю, – мотнул головой Вадик.
Ох как стыдно ему было сейчас за свою слабость! Стыдно перед этим красивым блондином, прожигающим его насквозь насмешливым взглядом. Уж он то ни за что не позволил бы себя соблазнить старой развратнице. Плевать во имя каких целей, не позволил бы!
– То есть секс с ней у вас был по обоюдному согласию? – продолжал допрашивать его Назаров таким тоном, что бедный Вадик чувствовал себя сейчас на стуле голым. А сам стул казался ему электрическим.
– Да, по согласию, – он снова густо покраснел.
– Ага, понятно. Но…
Назаров снова сделал резкий, но вместе с тем плавный бросок телом, поднимаясь с места. Заходил вокруг стула, на котором Вадик корчился от стыда. Наблюдая исподлобья за его движениями, Вадик тут же подумал про огромную хищную рыбину с жесткими острыми плавниками, опасным оскалом, готовившуюся к нападению. Вот сейчас-сейчас, еще немного, еще минута, и он нападет на него. Набросится сзади. Вопьется акульей хваткой в его затылок и…
– Но не хочешь же ты мне сказать, что ты, ухаживая за Сашей, потому что она тебе нравилась, спал с ее матерью, потому что ее хотел?
Нанес свой удар исподтишка Назаров, как Вадик и ожидал – сзади, почти опалив своим горячим дыханием его затылок. Оно обожгло. Вадик вздрогнул и тут же замотал головой:
– Нет! Нет! Не хотел!
– Тогда почему ты с ней спал? Причина? Назови мне причину, или я сочту, что у тебя был сообщник! – заорал вдруг очень громко ему в ухо вероломный ныряльщик. – И это его пальцы остались на пуговицах постельного белья и на стиральной машине! Кто он?! Кто твой сообщник?! Вы насиловали ее вместе?! Потом убили? Где спрятан труп?! Где, Илюхин?!
– Нет… Нет… Никого нет! Никакого сообщника!
Вадик вдруг поперхнулся. Сильно дернул шеей, чтобы посмотреть назад, на Назарова, который так и стоял там – за его спиной. Движение было неосторожным, в шее тут же что-то громко хрустнуло и сделалось так больно, что он захныкал. И вместе с болью пришло осознание, что этот загорелый малый совсем не шутит. Он в самом деле думает о нем такое! Он думает, что Вадик убил старуху вместе с сообщником. И пока один из них прятал тело, второй заметал следы.
О господи! Дерьмо! Какое дерьмо!
– Никакого сообщника нет, Сергей Иванович! – всплыло вдруг в памяти спасательным кругом имя-отчество Назарова. – Никакого сообщника нет!
– То есть один убивал ее? Где спрятал тело?!
– Я не убивал! Я никого не убивал и не прятал! – заверещал Вадик страшно, с надрывом. – Я ее не убивал!!! Когда я уходил, она была жива и здорова! И довольна! Она валялась в койке и мурлыкала! Как огромная жирная кошка! Мерзкая жирная кошка! Господи…
Горло вдруг перехватило ледяной удавкой, в нем – в горле – странно забулькало, будто наружу полезли разорвавшиеся от страха легкие. Глаза тоже кто-то выдавливал изнутри. И… и он вдруг понял, что плачет.
– Простите меня, простите, Сергей Иванович, – жалко всхлипывал Вадик. – Я понимаю, что не должен был… Она сама! Она пристала! Она…
Неплохо зная норов и манеры Беликовой-старшей, Назаров спросил:
– Она шантажировала тебя чем-то, Вадим?
– Да! Да! – обрадовался он подсказке. – Она шантажом затащила меня в постель, эта старая мерзкая шлюха! Какая же она мерзкая!
Сергей, конечно, ему не сочувствовал, но не согласиться не мог. Алла Геннадьевна мало у кого вызывала симпатию. Даже женщины, которых регулярно подвозил с рынка Горелов и которых он уже допросить успел, в один голос говорили о ней как о противной склочнице.
– Чем она тебя шантажировала, Вадик? – ухмыльнувшись ему в макушку, Назаров вернулся на свое место.
Он почти уже знал ответ. Но решил услышать от него историю о пропавших из дома Беликовых картах, на которых было зашифровано место, где спрятаны сокровища.
– Однажды я проник к ним в дом, когда их не было. Чтобы… Найти карту. Мой дед искал ее, отец потом. А у этого козла Беликова она лежала просто так. Хранилась! – фыркнул со злостью Вадик.
Когда он начинал думать и говорить о несметных богатствах, спрятанных где-то совсем рядом, поблизости, то совершенно забывал о своем унижении. О том, через что ему пришлось пройти. Цель вполне оправдывала средство.
– Нашел? – спросил Назаров, поигрывая кромкой бумажной стопки, ероша ее ногтем. – Карту нашел?
– Да. Нашел. Только не понял ни черта.
И потом…
– Что?
– Она узнала о том, что я был в их доме в их отсутствие, – спрятав голову в плечи, признался Вадик.
– Камеры?
– Да. Я о них не знал.
– И тогда она решила этим воспользоваться?
– Да. Грозила сдать меня в полицию.
– Решила затащить тебя в постель? Возможного претендента на руку и сердце своей дочери?
Назаров покачал головой. И тут же подумал, а если бы он оказался в доме Беликовых тайно и попал в объектив камер видеонаблюдения, что было бы потом? Пристала бы к нему Алла Геннадьевна с непристойным предложением или тут же сдала бы полиции? Наверное, второе. Она ведь знала, что он скорее руку себе отрежет, чем с ней…
Брр! Ужас! Назаров брезгливо передернулся.
Он оглядел понурые плечи молодого парня, его пунцовые щеки, шею всю в красных пятнах, зажатые коленями ладони. И вдруг подумал, что не было никакого страха перед полицией у этого Илюхина. Алчность! Азарт! Дикое желание отыскать наконец клад, который никому так и не удалось найти. Весь город перерыли и ни хрена не нашли. Он мог бы быть с тем, кто его нашел.
