– Ее убил Коршунов, – произнес Аркадий и сам ужаснулся тому, как жалко, неубедительно и странно прозвучала эта фраза в тишине мирно спящего дома. Аркадию было известно, что Екатерина была единственной дочерью Воронкова, Бог не дал ему других детей. Что Воронков много лет живет с женой, с которой даже не разговаривает, и что все его интересы лежат в области политики и власти.
Умнейший человек, он молчал долго. Потом повернулся к Максиму:
– Мою дочь убил твой отец?
– Да, – кивнул Максим. – А теперь, из-за того, что об этом узнала моя девушка, он хочет ее убить.
– И ты хочешь, чтобы я ее спас, не так ли? – уточнил Воронков спокойным, даже дружелюбным тоном. Максим почувствовал, как ком подступает к горлу.
– Да. Я именно этого хочу.
– Нет, – ответил Воронков. Вот так, просто и коротко. Безо всяких вопросов. Без пояснений. – Что-то еще?
– Ты нам не веришь, – утвердительно пробормотал Аркадий. Воронков прикусил верхнюю губу.
– Нет. Я вам не верю.
– Но это правда, – прошептал Максим. – Он убил ее. И он убьет Арину.
– Зачем вы это делаете? – Воронков задумчиво теребил подбородок. – У вас конфликт с Костиком? Ты решил вступить в наследство пораньше? Нет, Максим, только не моими руками. Удивительно, как люди готовы использовать чужое горе в своих интересах.
– Мы не хотели…
– Заткнись, Аркаша, – заорал Воронков в голос. – Заткнись! Что ты получишь от Максима за то, чтобы свалить своего босса? Посмотри на этого молодого стервятника, Коршунова-младшего. Готов сожрать собственного отца. Да как у вас язык повернулся помянуть мою несчастную девочку. Я… Двадцать три года я живу, не зная, что с ней случилось. И ты пришел сюда, чтобы мой кошмар начался заново? Она умерла или жива – не важно. Ее нет! Прекратите это безумие. Убирайтесь отсюда! Охрана!
И тотчас же табун вышколенных стражников влетел в кухню. Аркадию скрутили руки первому, затем трое других бросились к Максиму. Он отскочил к окну и развернулся к Воронкову. На что он надеялся? Что тот поверит?
– Я вижу ее во сне! – крикнул Максим. – Двадцать три года. И это – мой персональный кошмар, и он не кончается.
– Ложь! – крикнул Воронков. – Уведите их. Арестуйте и предъявите обвинение в шантаже. В государственной измене. В шпионаже в пользу другого государства.
– Я был там. Был, когда все случилось. Я нарисовал ее. Рисунки у меня во внутреннем кармане, возьми, посмотри их. Это твой шанс узнать правду. Найти ее! Можешь делать со мной все, что хочешь, но посмотри рисунки. Убей меня, но спаси Арину. Или хотя бы отомсти ему за них обеих! – крикнул Максим, вырываясь из рук охранников. Ярость и отчаяние сделали его сильнее, он сумел на несколько секунд высвободить руку и тут же выхватил стопку измятых рисунков, которые он ненавидел всей душой. Он швырнул их в воздух, и листы разлетелись по всей кухне. Воронков изумленно наблюдал за этим листопадом, а затем мертвенно побледнел. Его взгляд упал на один из рисунков.
Воронков схватился за сердце и осел на пол. На рисунке обнаженная Екатерина смеялась, глядя прямо перед собой. Воронков замер и с великим трудом повернул голову к начальнику охраны.
– Оставьте нас одних, – прошептал он охране и махнул рукой.
– Уйти? – уточнил старший по смене. Воронков кивнул, тяжело дыша.
– Отпустите их.
– Вы уверены? – переспросил тот.
– Я что, должен приказывать дважды, чтобы меня начали слышать? Вы забыли, кто вы? Исполнять! – гаркнул Воронков. В кухне снова стало тихо. Все молчали, Максим стоял у окна и смотрел на капли дождя, стекающие по стеклу.
Охрана ушла. Воронков протянул дрожащую руку к листку и приблизил рисунок к глазам.
– Я так ненавидел этот колокольчик. Мало кто знал о нем. Как узнал ты? Кто-то сказал тебе, да?
– Говорю же, я вижу ее во сне. Двадцать три года.
– Катя совсем отбилась от рук, только и делала, что гуляла и развлекалась. Бог знает, что у нее были за друзья, – пробормотал Воронков. – Не знаю. Я не могу вам поверить. Я не понимаю, зачем вы это делаете со мной.
– Она не пишет больше, – сказал Максим сухо. – Не позвонила. Что-то пошло не так. Она не смогла убежать. Вот, посмотри, что он прислал. Он убьет ее. Он будет ее мучить!
Максим достал из кармана телефон и показал Воронкову фотографию Арины. Тот внимательно осмотрел ее, но ничего не сказал, отвернулся.
– Это ваше семейное дело. Оставьте меня.
– Арина написала, что только ты можешь остановить моего отца. Только тебя он боится.
– Меня? Почему бы ему меня бояться? Мы дружим много лет. Мы вместе делаем бизнес. Ваша Арина затеяла опасную игру.
– Арина сказала, что тело еще не уничтожено. Поэтому он боится тебя. Что ты можешь узнать правду.
– Тело? – перебил его Воронков.
– Да. Тело твоей дочери, он не уничтожил его пока. Не знаю, почему и откуда она узнала это, – пожал плечами Максим. – Но она говорит правду.
– А где оно, тело моей дочери? – спросил несчастный отец еле слышно.
– Я не знаю, – покачал головой Максим.
– Ты ничего не знаешь! – закричал Воронков. – И почему ты так уверен, что Екатерину убил твой отец? Ведь… он даже не знал ее.
– Все, что у меня есть – это рисунки. И кошмары. И вот это сообщение от Арины. Посмотри рисунки, посмотри их внимательно! Я не мог придумать такое. Да, я не знаю, где ее тело, не знаю, где это было. Я не знаю, как они познакомились и почему он убил ее. Я только знаю, что мой отец пытается убить мою девушку потому, что она узнала его тайну.
Аркадий собрал рисунки с полу и протянул их Воронкову. По лицу того промелькнула гримаса нечеловеческого мучения, с неохотой он принял рисунки и стал перебирать их дрожащими руками. Но с каждым эскизом его взгляд становился все более жадным, он вглядывался в каждую деталь, невзирая на то, какой кровавой она была.
– Сколько же тебе было лет, когда пропала Катюша? – спросил вдруг он.
– Шесть. Мне было шесть лет. С тех пор я и утратил желание спать на мягких кроватях, – горько усмехнулся Максим.
– Его лечили, – вмешался Аркадий. – Все думали, что у него случился нервный срыв. Его отец… всегда вел специфический образ жизни. Мы отправили его в хороший пансион в Шотландии. Его отец тогда имел проблемы с кокаином.
Воронков молча слушал, продолжая смотреть на рисунки.
– Да-да-да, все решили, что я спятил. Я и сам так думал. Сам видишь – щупальца, клыки, когти… Думаю, тут почти ничего нет реального. Маниакально-депрессивный психоз, мания преследования, фобия, расстройство сознания, повышенная возбудимость. Меня кормили препаратами на завтрак, обед и ужин, но ничего не помогло. Мои драконы всегда со мной.
– А твоя девушка? Что она знает?
