И как очнулась от забытья многолетнего.
Просмотрела, что сделала, и обнаружила, что посвятила изучению этой темы два года, если начинать отсчет с того момента, как Лена переключилась с архитектуры на мебель. И вот она – заключительная большая статья с анализом современного положения искусства краснодеревщиков, интервью с ведущими специалистами в этой области, с выражением преклонения перед их делом и талантами и призыв к руководству страны поддерживать и развивать.
Итог. Жирная точка.
Два года – как второе высшее образование получила. И что дальше?
Она ведь вроде журналист? Историю развития мебельного искусства страны изучила весьма досконально и обстоятельно, но ведь делать-то саму мебель она не собирается? И что дальше?
Статью написала, отправила в издательство, прямо как с любимым человеком рассталась – до слез! Взяла несколько дней выходных, грустила, думала, пересматривая вновь и вновь накопленные материалы.
И посетило Елену Алексеевну Невельскую глухой, бессонной ночью озарение!
Даже несколько озарений сразу!
Первое: есть и другие страны, за пределами России, – открытие само по себе! И история их мебельного искусства тоже существует! Нонсенс, не правда ли?
Второе: а напишет-ка она книгу, куда войдет все собранное за время исследований. А почему нет?
И третье: а какие из стран в рамках этого направления ей интересны?
И оказалось – многие!
Все взаимосвязано в мире, а уж люди-народы, страны-континенты, традиции-предания, легенды – и подавно! Огромное количество сюжетов перекликаются, переплетаются в культуре разных народов. Но поскольку Елена в своем огороде – например, в русском зодчестве есть масса элементов, заимствованных или просто совпадающих с этносом, скажем, северных народов, и тюркских, иногда и древнеримские напевки просматриваются, да полно всего!
Викинги!
Вот что интересно! Скандинавия. Уж этого «добра» в работах древних русских мастеров хватает! Если учесть, что викинги дошли до Днепра и долго правили в Киеве.
И начать следует с Дании и Норвегии.
Ура!
Еле дождавшись утра, Лена прибежала в редакцию раньше всех и топталась в приемной, ожидая с нетерпением Забарина. Ксения Андреевна посматривала на ее хождения, понимающе улыбаясь:
– Вы бы присели, Леночка.
– Не могу, Ксения Андреевна! – жаловалась Ленка.
– Невельская, пожар? – строго спросил Николай Васильевич, войдя в приемную и застав свою подчиненную в таком взбудораженном состоянии.
– Я придумала, что делать дальше! – поделилась радостью Лена.
– Рабочий энтузиазм приветствуется, – поддержал Забарик. – Пойдем, поведаешь!
Выслушал. План одобрил. Правда, про книгу Лена ему не сказала.
И Ленка понеслась осуществлять – архивы, библиотеки, Интернет, командировки…
Нормально, поехали дальше!
А книгу она писала втайне от начальства, сюрприз Забарину готовила. Но, если до конца быть честной, боялась, что не справится, напортачит от неопытности, да и замах уж больно амбициозный – книга!
Книга формировалась медленно, отодвигаемая насущными статьями, новыми интересами, командировками, но Лена про нее не забывала, не задвигала подальше, делала потихоньку, заново погружаясь в тему, подбирая фотографии. «Картинки», как их называл Василий Федорович, он же первый читатель и главный критик рукописи.
Подытоживая тему, обозначая современные реалии, Лена тогда брала множество интервью у самых известных краснодеревщиков страны. И у Валерия Сологуба, и Михаила Корвасовского, Владимира Бондаренко, даже в Хабаровск летала к известному Павлу Ефремову, да много еще с кем беседовала. Все они, великолепные мастера с мировыми именами, с готовностью делились мыслями, знаниями, потому что болели за свое дело, увы, практически загубленное в советские времена и окончательно добитое в середине девяностых. Сейчас только-только что-то начало восстанавливаться, по крупицам, и мастера не просто реставрировали, а стали создавать свои эксклюзивные произведения. Понемногу, но какие! Шедевры! И делают же! Красотища потрясающая! Просто потрясающая – не оторваться!
И своевременно, и замечательно, что об этом начали писать, говорить, ценить их наконец. И сами мастера стараются как можно больше рассказать о своей профессии, пропагандировать ее.
Все, кроме одного.
Некоего Арбенина.
Совершенно уникальный мастер, виртуоз, гений! Лена видела несколько его работ, что называется, «вживую» и многие в каталоге, так у нее аж дух от восторга захватывало! Что-то потрясающее! Не работа – волшебство! Колдовство какое-то!
Но мастер категорически не давал никаких интервью.
Вот категорически, и все! Ни в одном печатном издании, в Интернете даже фото его нет, и информации – скупые слезы: «В девяносто пятом начал обучение у самого известного мастера России Володарского Михаила Захаровича. Окончил Строгановский университет. В две тысячи втором году перешел от чистой реставрации к производству авторской мебели. Работы Арбенина выставлялись в архитектурной галерее в Москве и на международных выставках, в том числе на выставке в Милане были представлены его кровать и два стула-корытца, на международной выставке-бутике роскоши ELITE LIFE в Нахабино комод и трюмо в классическом стиле…»
А дальше перечисление иных выставок, всяческое бла-бла-бла о произведениях искусства в исполнении Арбенина! Ноль полезной информации.
Контактные телефоны для заказа работ, каталог известных уже предметов, и все! Привет, пишите письма!
Ленка «окучивала» Забарина больше полугода, ныла, умоляла раскрутить этого Арбенина на интервью, Николай Васильевич старался, а в ответ – глухая тишина!
– Да и бог с ним, Лена! Зачем он тебе сдался-то? – недоумевало начальство. – С русской темой ты закончила, у тебя сейчас актуальна Скандинавия, ею и занимайся!
– Я задумала переплести интервью их специалистов и наших, – врала вдохновенно Ленка на голубом глазу.
– Идея неплохая, почему первый раз слышу? – журил Николай Васильевич.
– А я разве не говорила? – «включала дурочку» Елена Алексеевна.
– Ты мне голову не морочь, Невельская! – призывал к порядку барышню распоясавшуюся Забарин. – Ты мне плешь проела, подай тебе Арбенина, и все, а тут на ходу причину придумала!
– Ну, Никола-ай Васили-ич, – каялась посредством нытья Ленка.
– «Переплести», – передразнил он уже миролюбиво. – Сейчас придумала?
– Но здорово же! – «не кололась» она, сюрприз же все-таки!
– Ничего, – не сильно выказал одобрение, но и не отговаривал начальник. – Ну и сделай, у тебя же полно интервью с другими специалистами.
– Они все классные, лучшие! – сверкая глазами, принималась объяснять Лена. – Они такие вещи делают, взгляд не оторвешь! Валерий Васильевич Сологуб с сыновьями такую красотищу творит! А Бондаренко в современном стиле! А Егоров! Звание «Лучший краснодеревщик России» в прошлом году присвоили, мебель без единого гвоздя! Все мастера божественные, уникальные! Но Арбенин – особый! У него дерево поет! Пальцами проводишь – прямо музыка звучит!
