— Великаны пришли сюда, когда земля лишь появилась, и жили до недавнего времени, оставаясь невидимыми для всех, — просветил меня Дже Хён. — И хотя мало кто из людей встречался с ними, о великанах сложено множество легенд. По одной из них, на юге жила старуха-великанша Сонмундэ. Каждый день в своем подоле она несла землю в море и ссыпала ее на дно, пока не образовался остров. Сейчас его называют Чеджу. Бабушка Сонмундэ не была слишком аккуратной, и потому остров получился неровный, со множеством холмов и высокой горой Халласан. Но Сонмундэ нравилось ее творение, а потому, ложась спать, великанша использовала гору как удобную подушку. Оттого сейчас гора приплюснута сверху. Во время сна Сонмундэ часто двигала ногами, и вода у берегов пенилась и бурлила большими волнами. Вот тебе красивая легенда. О создании острова и о великанах.
— А что в ней поучительного? — расхрабрившись, уточнила я.
— А то, что сама бабушка Сонмундэ посмеялась бы, услышав, что навыдумывали про нее, — фыркнул Дже Хён. — Люди хоть и уважают старость, но не думают о том, как же старушка будет спать, опустив ноги в море.
Я хмыкнула и зажала рот рукой, но почти сразу рассмеялась, заметив, что дракон тоже улыбается.
— Есть еще одна легенда, я слышал ее далеко на севере, — задумавшись, промолвил он. — О волшебной птице фэнхуан. Ее еще называют Чжуняо, красная птица. Говорят, у нее клюв как у петуха, зоб как у ласточки, шея подобна змее, на теле узоры, как чешуйки дракона, хвост как у рыбы, а спина тверда, как панцирь черепахи. Ее оперение переливается всеми цветами радуги. Живет фэнхуан очень далеко и, вылетая, кружит над землей, возвещая о наступлении великого мира.
— И почему ты мне о ней рассказываешь?
— У Хадже бытует поверье, что когда солнечный луч отразился от крыла фэнхуан и упал на землю, то пламя, возникшее из него, дало начало силе, что течет в жилах твоего клана, — объяснил Дже Хён.
— Это правда? — усомнилась я.
— Кто знает? — вопросом на вопрос ответил он.
Я приостановилась и задумалась.
У каждого народа существуют небывалые истории. Кто-то верит, что его род берет свое начало от волков, кто-то — что среди предков был медведь. Неудивительно, что Хадже верят в огонь, посланный с неба птицей.
Хотелось догнать Дже Хёна и узнать, во что же верит он сам, но я не стала этого делать. Какое значение это имеет для меня? Да и не подумает ли дракон, что я позволяю себе слишком многое? А ведь так и есть!
Ко всему прочему я по-хорошему и без рассказов господина должна знать истории и легенды. Все люди, кем бы они ни были, живут в одном времени и обществе. Сложно жить и не знать сказок, мифов и слухов. Слова просачиваются повсюду, их не останавливает ни благосостояние человека, ни возраст, ни даже время суток. Призрак или злой дух не сможет переступить черту, а слово дойдет и осядет в памяти.
Я улыбнулась, вспоминая сказки, что рассказывала мне бабушка. Их я помнила и теперь, как безликую связь с той, прежней, жизнью.
— Чему ты улыбаешься? — спросил обернувшийся в это мгновение Дже Хён.
— Вспомнила истории, которые рассказывали мне когда-то, — честно ответила я, не собираясь, впрочем, развивать тему. Дракон меня не поймет, а неизвестные сказки вызовут лишь подозрения с его стороны.
Дже Хён несколько секунд посверлил меня взглядом, но так ничего не спросил и пошел дальше. Спуск стал круче. Лошади фыркали, ступая по камням. Мне иногда приходилось держаться за ветки кустов. Лишь через час, когда мы почти достигли подножия горы и ступили на слаборазличимую, но явную тропу, терявшуюся в зарослях подлеска, я решилась открыть рот:
— Можно вопрос?
Дракон не обернулся, но пожал плечами, что можно было трактовать по-разному.
— А есть ли легенды о… — Хотелось задать вопрос так, чтобы Дже Хён понял меня правильно. — О переселении душ. Не о том, как злой дух вселяется в тело. И не о том, что душа получает возможность возродиться в новом юном теле.
Молодой человек остановился и обернулся ко мне, а я уже не так уверенно закончила объяснять:
— Истории о том, как душа человека попадает в другое тело. Взрослое, а не тело новорожденного. Но при этом человек помнит свою прежнюю жизнь.
Дже Хён нахмурился, разглядывая меня. Возникло ощущение: он догадался, что я говорю о себе.
— Почему тебя это интересует?
— Э-э-э… Просто так, — стараясь выглядеть непринужденно, ответила я.
— Нет, подобных историй нет, — разбивая мои надежды, произнес Дже Хён. — Ничего о том, что душа может покинуть одно тело и переселиться в иное.
Я вздохнула, понимая, что никогда не смогу признаться кому-то, а носить в себе правду тяжело.
Неожиданно мое внимание привлекла странная тень, мелькнувшая среди камней. Она не походила на обычного духа или призрака. Те даже не прятались особо: простые люди ведь не могли их увидеть, а для остальных эта сторона мира казалась обыденностью. Наш наблюдатель то распластывался за камнями и стволами, сливаясь с тенями, то стремительно перелетал вперед, не желая отставать.
Вздрагивая от страха, я догнала Дже Хёна и пошла так близко к дракону, насколько это было возможно.
— За нами кто-то следит?
Молодой человек быстро огляделся, но не выказал ни удивления, ни страха, заметив преследователя.
— Это всего лишь сансин, — пояснил дракон, — дух — покровитель гор и пещер.
— А почему он следует за нами? — насторожилась я.
Все подобные создания представлялись мне злыми и опасными.
— Следит, — как само собой разумеющееся пробормотал Дже Хён. — Мы в его владениях. Не бойся, если ему не причинять зла, то и он не устроит нам неприятностей.
— А если кто-то другой разозлит духа? — предположила я.
— Лучше этого не делать, мелкая, — хмыкнул он. — Не зря люди давно это поняли и раз в год приносят жертвы сансину, заручаясь его расположением. В горах много селений, и милость духа-тигра для них важна.
Вздохнув и удержавшись от желания схватиться за пояс дракона, я постаралась больше не смотреть по сторонам.
Глава 6
Мы шли почти все время, делая короткие ночные передышки, с рассветом продолжая путь. Из-за постоянного движения то вверх, то вниз у меня порой начинала кружиться голова, но я не позволяла себе высказывать хоть одно слово недовольства. Дже Хён тоже помалкивал, открывая рот только для того, чтобы отдать приказ. На лошадей садились лишь в узких долинах и на пологих спусках и подъемах, а все остальное время оттаптывали собственные ноги.
К постоянному соглядатайству со стороны духов я постепенно привыкла, к тому же они на самом деле нам почти не мешали, лишь нервировали завыванием и неприятным ощущением внимания среди ночи.
День проходил за днем, отличаясь лишь высотой горы, которую нам предстояло преодолеть, да пещерами, где мы устраивали ночевки. Время от времени шел дождь, но теперь он не огорчал, а радовал меня, ведь из-за непогоды дракон был вынужден чаще устраивать привалы и пережидать ее.
