— Этого я пока не знаю.
— Дело в том, что в сегодняшнем ее виде база не готова к длительному пребыванию на ней целых подразделений.
— Оно и не будет длительным, гауптман. Мы не собираемся устраивать здесь для своих парашютистов горнолыжные курорты.
— В любом случае при десантных атаках, когда в плен к русским могут попасть наши парашютисты, на секретность этой базы рассчитывать будет трудно.
Как комендант он прекрасно понимал, что спасение базы — в её исключительной секретности. Как только красные определят местопребывание «Норд-рейха», они сразу же его ликвидируют. Причем, защищая свою базу, Кротов исходил не из чувства самосохранения, а из вполне оправданного стремления защитить творение рук своих.
— К тому времени мы создадим здесь такую полярную крепость, что русским придется положить при атаках на нее не один полк. И не один десяток самолетов. Если только к тому времени у них еще останутся эти самые самолеты.
Кротов понял, что дальнейшее препирательство бессмысленно, и умолк. Понадобилось какое-то время, чтобы, слегка успокоившись, он произнес:
— Однако все это в будущем. А мне показалось, что вы прибыли сюда с каким-то более насущным заданием.
— И не ошиблись, гауптман, не ошиблись…
4
Пробившись сквозь нестойкий паковый лед на подходах к проливу, ледокол, как опытный вожак, вел теперь караван, держась поближе к острову, то есть по чистой части пролива, и это значительно сокращало путь к нему. Тем не менее старший лейтенант оставил руль и, не полагаясь на обвисающий парус и усилия подчиненных, тоже сел на весла. Втроем они гребли изо всех сил, опасаясь, что если окажутся далековато от ледокола, там просто не обратят на них внимания, а капитан ни одного из судов каравана не пожелает нарушить строй, сбивая тем самым скорость движения.
Старшина оказался прав: на баке ледокола «Смелый» и в самом деле стояло небольшое орудие, а над настройкой неподвижно пронюхивал пространство над кораблем зенитный пулемет. Однако особого удивления у пограничников это не вызвало. Главное, чтобы моряки остановили свое судно. На ледоколе уже обратили на них внимание, и рядом с капитанской рубкой, на открытом мостике, появился кто-то из офицеров. Но поскольку начальник заставы не заметил, чтобы судно сбавило скорость, он, «посушив» весла, взялся за ракетницу. Взвившаяся над ледоколом красная ракета должна была насторожить капитанов всех судов.
Ледокол проходил метрах в ста от бота, когда наблюдавший за ним в бинокль офицер прокричал в рупор:
— Эй, кто такие?!
— Кричим все вместе, — предупредил своих бойцов Загревский. — Мы — пограничники! Здесь — начальник заставы!
— Что у вас случилось?! — послышалось в ответ, когда они в три голоса, вразнобой, прокричали эти слова.
— Гребите, гребите! — приказал старший лейтенант старшине и ефрейтору — Не теряйте времени. — А сам, сложив руки рупором, попросил: — Помогите пробиться к материку! К заставе! Видите, справа от вас строения?!
— Вижу! — ответил морской офицер. — Застава — справа по борту. — И тут же, заглянув на мостик, приказал уменьшить скорость.
Вслед за ледоколом уменьшил её и весь караван. Начальник заставы облегченно вздохнул, как бы говоря этим: «Нам повезло! Мы спасены!»
— Проведите нас к заставе! — повторил он свою просьбу, как только баркас почти вплотную приблизился к «Смелому». — Я — начальник заставы, старший лейтенант Загревский.
— А я — командир этого ледокола, капитан-лейтенант Волков. Что у вас тут стряслось?!
— Вот уже несколько дней мы вынуждены оставаться на острове, где проводили плановый осмотр территории. Никак не можем вернуться. И связи у нас тоже нет. Сначала мешал сильный шторм, теперь вот ледовое поле.
— Ваше счастье, что вы в него не сунулись, иначе погибли бы, — признал его правоту капитан-лейтенант и, вкратце посовещавшись с кем-то на капитанском мостике, прокричал: — Поднимать на борт ваш баркас не станем, это отнимет слишком много времени. Думаю, пройдете в фарватере. Чуть отойдите для безопасности. Мы развернемся, а вы пристраивайтесь.
— Понял! Отходим, пристраиваемся!
Небольшой ледокол довольно юрко сдал назад, затем развернулся носом на юг, нацеливаясь на залив у заставы, которая уже оказалась чуть западнее судна, и пограничники со своим суденышком сразу же пристроились у него за винтом.
— Эй, служивые, погодите! — вдруг появился все тот же рослый офицер с рупором в руке, но уже на корме судна. — Вы когда перешли на остров?
— В прошлую субботу, во второй половине дня, — четко по-военному доложил старший лейтенант.
— И с тех пор никакой связи с заставой, как я понял, у вас не существовало?!
— У нас и с Большой Землей связи уже давно нет, поскольку вышла из строя рация. Теперь ждем судно обеспечения, которое, наверно, доставит питание, а его радист наверняка поопытнее нашего, — поможет с ремонтом. Но когда это судно еще появится, а тем временем…
— Стоп-стоп, служивые! — нетерпеливо прервал его командир ледокола. — Так ты, старшой, что, пока что ничего не знаешь?!
— А что я должен знать?!
— Так вы там, на острове, провели все эти дни, ничего не ведая?! Счастливые вы люди!
— Так что все-таки произошло?!
— Война, старший лейтенант. Понял?! Не какой-то там пограничный конфликт, как поначалу многим из нас казалось, а настоящая, большая война! Наподобие прошлой мировой, когда на Россию пошли войска почти всей Европы.
— Как… война?! — больше для самого себя, нежели для морского офицера, переспросил Загревский.
— А вот так!
— Неужто опять с финнами и их союзниками сцепились?!
— Да какое — с финнами?! — изумился Волков. — Если бы!.. Немцы и румыны прут на нас на всем пространстве от Мурманска до Черного моря. 22 июня напали. Внезапно! Вероломно! Всей мощью! Без объявления войны! Многие большие города нашими войсками уже временно оставлены! Только временно, понятное дело, но факт!..
— Не может такого быть?! Неужто война?! — оглянулся старший лейтенант на своих бойцов. — Твою, в немчуру, мать! Союзнички хреновы! Только недавно договор о дружбе и всем прочем подписывали!
Забыв, что находится на шатком ботике, Загревский поднялся во весь рост и удивленно уставился на капитан-лейтенанта и еще двоих моряков, из любопытства вышедших на палубу.
— А мы не могли понять, — прокричал старшина Ордаш, потянув командира за куртку и заставив его присейътдабы не испытывать судьбу, — какого дьявола над островом и проливом появился немецкий самолет! Да еще и позволил себе облететь сначала заставу, а затем остров.
— Что?! — изумился теперь уже морской офицер. — Какой еще самолет?!
— С крестами на крыльях и фюзеляже. Немецкими.
