– Лиз, когда освободишься, помоги мне, пожалуйста, с задником для танцевального номера Пэтти, – попросила Диди. – За него я особенно волнуюсь. Доделку остальных декораций я поручила другим, но это я решила полностью сделать сама. Хочу, чтобы они были необыкновенными.
Пэтти исполняла танец на музыку из «Вестсайдской истории», и Диди старалась, чтобы декорации создавали нужное настроение.
Элизабет откинулась назад и вытерла лоб пыльной рукой.
– Не знаю, Ди, – искренне призналась она. – У меня сегодня хлопот полон рот. Почему бы тебе самой не начать? А я потом посоветую, что и как.
Диди побледнела.
– Одна я не справлюсь! – в отчаянии закричала она.
– Ну, попроси тех, кто работает над другими декорациями.
Девушка замотала головой. Элизабет вздохнула:
– Ну хорошо. Пойду посмотрю, как там у Тодда со светом. Как освобожусь – помогу.
– Что с тобой? – спросил Тодд, откладывая в сторону проводку, которую чинил. – Видок у тебя – хуже некуда. Почти как у этих старых прожекторов.
– Все из-за Диди, – шепнула Элизабет, взяв друга под руку. – Я из-за нее с ума сойду! Ничего не может сделать сама. Пришлось искать дополнительных людей, чтобы рисовать декорации. Представляешь, она просит меня о помощи уже четвертый раз с тех пор, как она рассталась с Биллом, а ведь это произошло только вчера.
– Бедняжка, – Посочувствовал Тодд и обнял девушку. – Похоже, все стараются свалить на тебя свои проблемы.
– Только Диди, – поправила она. – Представляю, каково было Биллу. Тодд, у этой девчонки никакой гордости: вчера вечером дважды звонила мне поговорить о Билле: просила совета, как его вернуть. Я сказала, что лучше смириться, и вот тогда она стала названивать мне по поводу конкурса. Чуть что – сразу ко мне, по каждому пустяку. Лучше бы я сама готовила декорации.
– Эге, – насторожился Тодд. – Сейчас тебе опять достанется. Вон она идет. Видно, снова твоя помощь понадобилась.
– Только не это, – застонала Элизабет.
Через зал быстрым шагом шла Диди.
– Лиз! Я тут кое-что придумала по поводу задника к номеру Пэтти. Ты не посмотришь? Я сделала набросок.
– Конечно. – Элизабет вздохнула и покачала головой.
Девушки отошли в сторонку.
– Я, наверное, тебя совсем достала, – извинилась Диди. – Но уже столько времени я не занималась ничем подобным, а так хочется, чтобы все получилось. – И добавила, как бы принижая себя: – Ничего-то я в оформительской работе не смыслю.
– Ди, – твердо произнесла Элизабет. – Ты в ней разбираешься гораздо больше, чем другие, и, между прочим, лучше меня. Ты ведь так талантлива!
Девушка недоверчиво посмотрела на нее.
«Не верит, – поняла Элизабет. – Одному Богу известно, почему так происходит».
И вдруг ее осенило:
«А может, она все понимает, а хочет казаться беспомощной и зависимой от других специально? Но зачем?»
Диди подвела Элизабет к крохотной площадке, на которой она делала эскизы.
– Знаешь, – пояснила она, словно чувствуя какую-то неловкость. – Я хотела воссоздать обстановку бедного нью-йоркского квартала и в то же время придать ей романтичность. Вот, смотри... – Она протянула Лиз альбом с эскизами.
На листах простыми, но изящными линиями были изображены серые дома и темная улица.
– Ну как? – Диди затаила дыхание. – Конечно, при нужном освещении все будет выглядеть мягче, романтичнее. И еще... – Она вдруг запнулась, будто испугавшись, что ведет себя слишком самоуверенно. – Что скажешь, Лиз? – робко поинтересовалась она.
Элизабет в восхищении качала головой.
– Необыкновенно, – выдохнула она. – Даже слишком потрясающе для школьного конкурса талантов. Ты великолепно справилась, Ди!
– Да ну, – пробормотала та.
И потупившись, добавила:
– Ты, кажется, собираешься задержаться в школе до вечера? Я хотела поговорить... всего несколько минут... о...
– Лиз! – крикнул Тодд, поддерживая из последних сил прожектор. – Помоги мне быстрее...
Элизабет закусила губу и тихо произнесла:
– Извини, Ди, но сегодня у меня уйма дел. Может...
– Не беспокойся, – пробормотала Диди. – Тогда в другой раз. Хорошо?
Элизабет тяжело вздохнула и направилась к Тодду и Уинстону.
«Да что с ней такое? – размышляла она. – Бедняга Билл! Его можно понять».
Элизабет в глубине души была уверена, что за ссорой стоит гораздо больше, чем один случай с Даной.
«Если Диди так надоедает мне, представляю, как доставалось Биллу! По-моему, этой девчонке следует...»
Но что именно следует делать Диди, Лиз так и не решила. Она вздохнула. Может, ей нужно знать себе цену, а самое главное – быть самой собой, держаться более независимо. «Иначе, – решила Элизабет, – Билл не вернется. Более того, она вообще никогда не будет счастлива – ни сама по себе, ни с человеком, которого любит. Диди должна научиться ценить свои таланты и полагаться на саму себя».
В отчаянии Диди окинула взглядом эскизы.
«Все не то, – с горечью думала она. – Если бы рядом был помощник. Если бы только Билл...» – Девушка старалась не заплакать.
Она понимала, что о Билле нужно забыть.
Диди особенно тщательно работала именно над этими декорациями, ведь они – для Пэтти. Может быть, хоть это поможет наладить отношения с подругой, по крайней мере она очень надеялась на это. Положив перед собой большой лист ватмана, художница начала делать на нем разметку карандашом – необходимо было сохранить все пропорции.
Девушка понимала, что Пэтти разочаровалась в ней.
«Оно и понятно, – с горечью думала Диди. – Последнее время я действительно вела себя с Пэтти по-идиотски. Она ждала от меня многого, надеялась, что я буду такой же безупречной во всем, как и она сама. А я ее разочаровала, – к горлу Диди подкатил комок. – Всех – Пэтти, Билла, Элизабет – всех разочаровала».
Если бы она могла их порадовать, сделать то, чего от нее ждут! Но – не справилась. Вокруг Диди – способные, энергичные, счастливые люди: прямо зависть берет и руки опускаются. Самое досадное, когда-то и она была такой же: бралась за любую работу, не беспокоясь, получится ли она; всякая работа, разные виды спорта – ничего ее не пугало. Что-то изменилось, но что?
«Может, все потому, что прежде ты сама выбирала себе занятия, – говорил ее внутренний голос. – Тебе нравился театр – посещала драматический кружок. Хотела научиться серфингу – попросила об этом Билла. Решила стать оформителем – записалась на курсы».
Слезы потекли по щекам, когда Диди вдруг поняла, как сильно она изменилась: стала постоянно сравнивать себя с другими, зависеть от желания людей, больше всего боясь разочаровать кого-то. И в итоге она перестала быть человеком, принадлежащим себе, настолько ей было важно, что окружающие думают о ней и как бы она кого не подвела.
