– Начнем прямо по списку: Виктор – двенадцать раз, Тимофей – шесть раз, его помощник – четыре раза. Всего, следовательно, двадцать два звонка! Совсем неплохо! – простейшая операция сложения отняла у Степана так много сил, что он не сразу заметил, что все звонки были до полчетвертого утра, а потом резко обрывались. Зато когда сообразил, проблеск понимания возник в его мутной голове:
– Выходит, сначала меня искали, а потом бросили! И этому может быть только одно объяснение: Тимофей получил четкую информацию, где я нахожусь, и успокоился. А, следовательно, нужно ему позвонить!
– Алло, доброе утро! – Степан сделал все, чтобы его голос звучал уверенно и строго. Правда, это ему не особо удалось – вместо привычного баритона его голосовые связки выдали какое-то невнятное простуженное хрипение. Что, впрочем, Тимофея совсем не смутило.
– Ага, проснулся! Отлично! – начальник охраны не стал ничего уточнять, что лишний раз говорило о правильности догадки Степана. – Машина уже возле дома!
– Какого дома? – Степан не сразу понял, что речь идет именно о нем.
– Как какого – того, где ты сейчас находишься!
– А где я нахожусь? – вопрос вырвался у Степана сам собой, а Тимофей на том конце провода подавил рвущийся наружу смех и серьезно ответил, – ты находишься в Москве в районе Сокольников в доме номер четырнадцать по улице вторая Боевская, в квартире девяносто два!
– Господи, – из уст Степана вырвался возглас удивления, – так ведь это!..
– Именно так! – Тимофей предпочел быстро закончить разговор, – да, машина внизу. Прямо из Питера! Так что можно уезжать домой!
– Спасибо! – Степан отключился, – Значит, я у Веры! А где же она сама?
Он вернулся обратно в спальню и обнаружил рядом с кроватью стул, на который прежде не обратил внимания. На стуле стоял графин с водой и стакан, наполненный минералкой, а под стаканом была записка. Здесь же рядом на плечиках висела его одежда.
«Мой милый Джельсомино! Очень приятно было увидеть тебя в Москве – хоть и неожиданно! Жаль только, что не удалось поговорить! Я срочно улетаю на съемки в Таиланд, но ты можешь чувствовать себя, как дома! Если захочешь уйти, просто захлопни дверь – там английский замок. Вера».
Степан со вздохом откинулся на кровати. Он хотел забыться. Он закрыл глаза и погрузился в оцепенение. Мысли разбегались. Конечно, он постарается вспомнить, что же произошло – но свидание, судя по всему, было неудачным…
Глава первая. К нам едет ревизор!
Самолет приземлился в шесть часов вечера по местному времени. Вера отлично выспалась – кресла в бизнес-классе были очень удобными, и их можно было по желанию превратить в некое подобие мягкого диванчика. Физически Вера чувствовала себя прекрасно, но на душе скребли кошки.
Она никак не могла успокоиться. Ночное приключение и фееричное во всех смыслах свидание со Степаном (если это можно назвать «свиданием») не шло у нее из головы.
Веру мучили вопросы, и главный из них: «Что же будет дальше?» Стоит ли считать приезд Степана попыткой наладить с ней отношения, или же это просто нелепая случайность, которая только бесполезно будоражит кровь, и толку от нее ни на грош?
Вера немного сникла. Степан ей нравится – факт! Он очень богатый, молодой – и куда уж перспективнее! Но вот его поведение не дает возможности разобраться в его побудительных мотивах.
– Нет чтобы просто взять и позвонить! И договориться о встрече! Я ведь не страшный призрак дедушки Ленина в Мавзолее, и не стоит меня бояться! – Вера в задумчивости кусала губы, и на ее депрессивное состояние обратил внимание даже Высоковский:
– Эх, Верунчик, нам ли быть в печали! Ты посмотри вокруг – какая счастливая жизнь! А у тебя, уж точно, все еще впереди! А мелкие неприятности – о них даже и думать не стоит! – Высоковский был проницательным человеком и понимал, что ностальгия и хандра Веры напрямую связаны с приездом Надомникова-младшего.
Судя по словам Геннадия, который докладывал о ночном происшествии, тот был настолько пьяный, что отключился прямо на улице, и его, как колоду, занесли в Верину квартиру и уложили на кровать. И, конечно, сама Вера не имела ни малейшего шанса с ним переговорить. И поэтому теперь и мучилась от неизвестности.
– Давай выпьем чуть-чуть вина! – Выскоковский решил, что настало время морально поддержать свою главную героиню, – сегодня можно! Сегодня, как ты понимаешь, съемок у нас не предвидится. После прилета мы поедем в гостиницу в Бангкоке, отдохнем, а потом нас ждет тропический остров, до которого еще нужно добраться! Съемочная бригада должна прибыть завтра – она летит другим рейсом, с несколькими пересадками.
Вера отложила в сторону модный журнал на английском языке, который листала до начала разговора. Подспудно она сравнивала себя с моделями, вышагивающими по глянцевым страницам, и приходила к мысли, что им до нее, как до Луны. Что само по себе немного подняло ее настроение. А тут еще и продюсер спешит на помощь – так что, действительно, ей ли быть в печали?
– Верочка, как насчет «Шабли»? Неплохое вино, особенно если урожая 1861 года! Но у нас такового нет, поэтому будем пить 2008, – Высоковский по своему обыкновению балагурил без умолку, и Вере часто казалось, что у кого – у кого, а у продюсера в языке костей точно нет.
– Кстати, тебе давно не рассказывали прекрасные и добрые еврейские анекдоты? Я знаю одного товарища (или господина – никак не могу определиться, как его называть), у которого в коллекции никак не меньше десяти тысяч еврейский анекдотов! Ты представляешь – десять тысяч! Да ему можно пятитомник выпустить, и то – все не влезут! Никогда бы не подумал, что у людей так много фантазии! И кто их только сочиняет?
Высоковский разлил вино по бокалам, и они выпили. Вера пригубила совсем немного, а вот продюсер сделал изрядный глоток, удовлетворенно пошлепал губами и, принюхиваясь, повел носом:
– Отличный букет! Знаешь, Верочка, я за свою жизнь перепробовал, наверное, почти все вина, которые существуют на свете. Ну, по крайней мере, добрую их часть! И вот что я тебе скажу – лучше французского вина может быть только французское вино! Посуди сама: калифорнийское – похабщина, немецкое – кислятина, испанские, чилийские – очень жесткие, итальянские – хороши, но все ж не так!
Есть, конечно, еще и аргентинские, грузинские, греческие и т. д. – в любой стране полно виноделов, и все они считают свою продукцию самой лучшей. Но французское вино – особенное, оно культивируется тысячелетиями, и технологии его производства – это нечто! По моему скромному мнению, лучше его нет! Ну, разве что настоящий португальский портвейн вперемешку с пивом! Твое здоровье!
Вера слушала трескотню Высоковского и отдыхала душой. В последнее время на нее свалилось столько всего, что она до сих пор поражалась скорости, с которой происходили изменения в ее жизни.
Вера вспомнила август и свой убогий день рождения, на котором свекор объявил, что его сын Аполлинарий – такой любвеобильный, что может мужским хозяйством горы свернуть. И он им гордится. А Вера должна радоваться этому обстоятельству и принимать все, как есть – и работать, готовить, стирать, убирать, ублажать и заглядывать в рот, ловя каждое слово мужа.
