– За мной! – Андрей выронил окурок и рванул вперед с максимально возможной скоростью, на ходу перехватив дубинку правой рукой. За ним неслись санитары – на их лица было страшно смотреть. Оскаленные, не выражавшие ничего человеческого, они свидетельствовали об одном – если с Прокопом что-то случится, виновникам не жить!
Вовремя! Андрей первым вбежал в заставленный столами обеденный зал – картина, открывшаяся ему, была сюрреалистичной. На Прокопа с четырех сторон наступали пациенты, вооруженные крестьянскими вилами, Прокоп выл, как дикий зверь, пена выступила у него изо рта – он отбивался, орудуя дубиной, как заправский средневековый фехтовальщик – но, конечно, долго продержаться ему не дадут!
– Ату их! – Андрей придал телу ускорение, подскочил к первому вилоносцу и со всей силы врезал ему дубиной по затылку. Вилы выпали у того из рук, и он стал медленно заваливаться на пол. Готов!
С другими пациентами расправлялись санитары. Андрей боковым зрением уловил, как Онуфрий ударил тяжеленным сапогом «завсегдатаю» в пах, с трудом увернувшись от нацеленного ему в живот заточенного железа.
– Получай, падаль! – Перельман и Акакий дубасили третьего, а Прокоп с победным воплем ринулся на оставшегося смутьяна. Вилы чикнули по феодальным чугунным латам, процарапав металл как будто гигантскими птичьими когтями. Ответом на выпад психа был сокрушительный удар, который и снес пациента на пол.
– Финита ля комедия! Всем стоп! – Андрей оттолкнул в сторону озверевшего Прокопа. – Хватит с него, убийства я не допущу!
– Так это что ж? – на Прокопа было жалко смотреть – у него словно отобрали любимую игрушку. – Дать уйти этим гадам? Они ж меня чуть не порешили!
По клинике уже давно ходили слухи, что в момент смертельной опасности у санитара включаются мозги, и он становится совершенно вменяемым. Вот и сейчас – Андрей видел, Прокоп словно вернулся к прежней жизни заведующего секцией Политпросвета и может мыслить разумно.
– Никуда они не денутся! Заменим им быструю легкую смерть медленной пыткой! Замолвлю словечко перед Бендером – лишим их белково-витаминного коктейля и положенного на ночь шоколадного мусса, пока хором не придут просить прощения! А поскольку они ведь сумасшедшие, и скоординированных действий от них не дождешься, то так и останутся без сладкого на всю оставшуюся жизнь!
– А, ну тогда ладно! – Прокоп расплылся в застенчивой, немного детской улыбке.
– Эх! Вот что жизнь-злодейка с людьми-то делает! – на Андрея вдруг накатило – ему захотелось обнять, крепко прижать к себе сурового санитара (как мама) и наговорить ему ласковых слов – чтоб дитя успокоилось! – Ведь нормальный человек, придраться не к чему, а тут такая профессиональная болезнь!
– Ладно! – Андрей дернул головой – морок минутной жалости прошел: в случае с Прокопом медицина бессильна, и Андрей ничего не может поделать.
– Грузите ангелочков – и по блокам! И не забудьте удостовериться, что заперты надежно! А нас еще ждет минус пятый и палата номер шесть! Гриша, останься! Как ты думаешь, откуда взялся весь этот шанцевый и колхозный инструмент?
– Ума не приложу, Изольдыч! – Перельман, без сомнения, проникся ощущением значимости и приближенности к телу – как-никак, первый помощник целого генерала. – Наверное, все из той же проклятой дырки в полу!
– Точно! – Андрей хлопнул себя по лбу. – Дыру-то мы и не проверили. Давай-ка быстро глянем – хотя я не сомневаюсь – на месте она, милая, на месте!..
– Вот как тут не поверить в наличие темных могущественных сил? Четвертая дырка по счету, и с каждым этажом становится все страшнее и страшнее! – Андрей и Перельман склонились над разобранным раскуроченным полом и громко переругивались. – Прямо хоть кропи святой водой!
– Толку нет, Изольдыч! – Перельман приложил палец к губам и понизил голос до состояния свистящего шепота. – Говорят, сейчас расплодились нано-демоны – так они даже святой воды не боятся – единственно только, реагируют на боевой лазер – желательно, красный рубиновый. И еще на человеческую мочу! Вот бы пописать на них полной струей!
– Какие проблемы, Гриша! – Андрею вдруг стало смешно. – Дыра перед тобой, доставай, да писай, пока заряд не кончится! А я пока пойду проверю, как там наши – не убили бы больных в приступе гнева!
* * *
– Ну что, облегчился? – через четверть часа Андрей вернулся назад к дыре, ведя за собой довольных Онуфрия, Акакия и Прокопа. Дело сделано – последний рывок, залатать дыру, обследовать «Шлюзовую камеру» и «Зону беспробудной тьмы» – и на свободу! А там вечер женской нежности и прочие прелести жизни, которые сейчас казались Андрею чем-то нереальным!
– А то! – Перельман сидел на корточках и курил. – И даже, кажется, попал в кого-то невидимого! Оттуда, – санитар указал рукой во тьму нижнего этажа, – явственно потянуло серой и чистилищем! Уж меня не обманешь – диаволово я за версту чую!
– Что ты знаешь о Диаволе! – внезапно Прокопа, стоявшего позади Андрея, прорвало. – Сначала испей горькую чашу безумия, смертный! – краткий миг ясности сознания санитара завершился, и его состояние опять вошло в норму.
– Испьет, испьет! – Андрей замахал на Прокопа руками. – Но сначала рутина – латать дыру! В общем – всё, как обычно! Я даже сам начинаю привыкать!
* * *
– Первым делом, как только лифт остановится, нужно перезарядить огнеметы! – Андрей подмигнул Перельману, краем глаза наблюдая за реакцией зеленого Акакия. Тот охнул и схватился за сердце. Первый день работы был для него сродни погружения в преисподнюю и по накалу ужаса напоминал «Восставших из ада» и «Дети кукурузы» в одном лице, приправленных «Оно» по Стивену Кингу, от которого подлинно стыла кровь в жилах.
– Огнеметы! – только и смог повторить молодой санитар, – мы их что, жарить будем?
– Именно! – Андрей довольно похрустел пальцами (за ним числилась такая гнусная привычка, и наряду с его манерой прилюдно обгрызать ногти под корень она производила совершенно отталкивающее впечатление), – поджарим, как барбекю на вертеле! Ты любишь барбекю?
– Нет! Уже нет! – Акакий по-бабски взвизгнул, и Андрею показалось, что его вот-вот хватит удар. Он уже хотел сыграть назад, но передумал – накал страстей все еще был не настолько высок, и следовало поддать газку.
– А вот и зря! Между прочим, в жареном мясе всё гармонично – и запах, и вид, и вкус. Всё зависит исключительно от того, кого поджарили! Вот взять, например, овечку, барашка или же приятную во всех отношениях свинку. Эскалоп – вау! Пальчики оближешь! Или ростбиф с кровью! Красота! Или гуляш, плов, запеченная рулька или вяленое ухо! Деликатес! А вот с человеком не так! Хотя, с другой стороны, сказал бы кто-нибудь каннибалу из Океании, что человека есть нельзя, и был бы оплеван всем племенем, как богохульник. Так что – все дело в восприятии, и советую тебе пересмотреть свое отношение! Ничего, поработаешь пару лет, окрепнешь, уже так страшно не будет!
Андрей произнес всю тираду намеренно неторопливо и с расстановкой, чтобы смысл сказанного дошел до санитара. Андрей ожидал чего угодно, но только не того, что произошло в дальнейшем.
