– Лариса Я… Яценко… – неуверенно пробормотала Марьяна,
понимая, что ему почему-то известно, что она врет, но теперь лицо странного
паренька было воплощением любезности:
– Как вам будет угодно, мадам.
Итак, он оставлял за ней право называться, как она хочет. И
на том спасибо. «Нет, но каковы претензии! Князь, главное дело! Что за бред,
что за белогвардейщина опереточная!» – раздраженно подумала Марьяна, поудобнее
перехватывая свою ношу, и тут князь Шеметов подался вперед:
– Позвольте вам помочь, сударыня.
– Благодарствуйте, – буркнула Марьяна, невольно впадая в его
стилистику. – Право, не стоит беспокоиться, ваша светлость.
Она слегка попятилась, меньше всего желая вести здесь, в
полутемном проулке, светскую беседу с каким-то психом, обуреваемым манией
величия, как вдруг ожгла новая догадка: чумазый князь явно перестарался,
избавляя ее от преследователей! Если Лариса и Санька все еще в опасности,
значит, ей надо продолжать водить за собой погоню, а кого теперь водить,
спрашивается?!
Как это частенько случается, на прямой вопрос судьба дала
столь же прямой и недвусмысленный ответ. Из-за угла выскочил широкоплечий,
кряжистый араб и, завидев Марьяну, победно закурлыкал, радостно осклабившись.
Китмир, мгновенно оценивший ситуацию, изготовился к прыжку,
но араб выхватил пистолет, и Василий едва успел удержать храброго пса за
загривок.
Держа их на прицеле, араб медленно потянулся левой рукой к
Марьяне – она окаменела – и, кончиками пальцев подцепив край изара, сильно
дернул…
В следующее мгновение лицо его исказилось гримасой ужаса, и
с криком: «Жгучая чума!» – он воздел руки, как бы призывая Аллаха в свидетели
свершившегося: вместо ребенка, за которого была назначена щедрая награда, его
глазам предстала огромная игрушечная обезьяна в плотно нахлобученной каскетке и
белых кроссовках!
Секундного замешательства противника хватило Китмиру, чтобы
защелкнуть челюсти на его запястье. Пистолет вывалился, а князь Василий, с
гортанным криком крутнувшись вокруг своей оси, влепил в лоб преследователя
такой удар ногой, что сандалия свалилась в пыль. Рядом рухнул араб.
«Усиро-маваси-гири», – ни с того ни с сего вспомнила
Марьяна, как Надежда называла этот прием карате-до. Надо же, запомнила!..
Тем временем князь торопливо обулся, сунул пистолет араба за
пояс штанов, под майку, а потом подхватил бесчувственное тело под мышки и
уволок в какой-то подвальчик, откуда отчетливо тянуло дурманным, сладковатым
запахом.
Китмир поглядел на оторопевшую Марьяну, потом зубами поднял
с мостовой скомканный изар и подал ей. Но у Марьяны не было сил даже
рассмеяться, не то что пошевельнуться!
Появился Василий, торопливо потрепал по холке пса, снова
укутал обезьяну шелком так, что опять ее стало не отличить от ребенка, и
осторожно взял Марьяну под локоток:
– Позвольте сопровождать вас, сударыня. Вы несколько бледны…
– Где он? – с трудом разомкнула губы Марьяна.
– Не извольте беспокоиться, – усмехнулся князь Василий. – Я
препроводил этого молодого человека в некое заведение, где хозяин пробавляется
продажей банджа. Простите за арабизм, я хотел сказать, гашиша. Поверьте,
очнувшись через трое суток, он не сразу вспомнит даже свое имя, ну а зрелище,
коему стал сегодня свидетелем, и вовсе изгладится из его памяти!
«Похоже, – подумала Марьяна, с трудом прорываясь сквозь путы
его медлительной, архаичной речи, – этот парень – истинная чума египетская! Он
что, подрядился нарушать все наши тщательно разработанные планы?!»
– Премного благодарна за помощь, – процедила Марьяна, –
однако смею надеяться, впредь я буду избавлена от неуместного заступничества!
Несколько секунд его светлость глядел на нее недоумевающими
карими глазами, потом протянул:
– Я-асно. Значит, вы должны вести за собой погоню? Вы – как
бы это выразиться поизящнее – подсадная утка?
– Не твое дело! – огрызнулась Марьяна, но князь сокрушенно
покачал головой:
– Виноват. Я проявил непростительную недогадливость. Но я
исправлю свою ошибку, клянусь.
Отдав короткое приказание Китмиру, который тут же встал
рядом с Марьяной в позе неподкупного тюремщика, князь Василий вновь нырнул в
подвальчик, откуда вскоре и появился, пыхтя от тяжести уже знакомого араба,
которого он тащил за плечи, в то время как ноги его поддерживал лысый толстяк в
синем халате, полы которого с трудом на нем сходились, так что смуглый живот
нависал над короткими шароварами. Лысину его венчала маленькая белая шапочка.
Пес при виде этой процессии попятился, словно в удивлении,
да и Марьяна взвизгнула, когда безвольное тело уложили под стенкой:
– Вы с ума сошли! Зачем?
– Когда его увидят сообщники, они поймут, что идут по
верному следу, – пояснил князь Василий, поправляя свою пиратскую косынку так,
чтобы узел приходился точно над левым ухом. Очевидно, в этом заключался особый
шик.
Толстяк отер пот со лба, и Марьяна увидела на его ладони
татуировку: крест и дата – 9.12.97.
Толстяк смотрел выжидательно. Князь Василий озабоченно
пошарил по карманам, но вот лицо его озарилось, он выхватил из-за пояса
пистолет араба и подал его толстяку. Тот выразил неописуемый восторг,
благодарно закланялся, задом наперед спускаясь в свой подвальчик, но Марьяна
глядела не на него: она вдруг заметила, что на руке Василия вытатуирован точно
такой же крест и дата: 9.12.97!
Ее даже озноб пробрал. Неужели банда? Неужели она угодила к
каким-то здешним мафикам? Этот князь… чепуха, вранье, конечно! Зачем он за ней
следил? Зачем спасал? Может быть, самостоятельно охотился за Ларисой и Санькой,
надеясь перебить «товар» у конкурентов, ну а когда обнаружил, что перед ним
вовсе не те, – чего он хочет теперь? Что значит этот крест, эта цифра? Дата
образования банды?..
Надо срочно уносить ноги!
Понять это – полдела; оторваться же от князя Василия и его
веселого Китмира оказалось ох как непросто! Они шли нарочито неторопливо, куда
глаза глядят, и Марьяна никак не могла понять, в самом ли деле погоня потеряла
ее след, или преследователи просто держатся поодаль, не желая обнаруживать себя
перед невесть откуда взявшимся юнцом и его отважным псом. «Ну а если бы они
знали, что это не кто-нибудь, а русский князь…» – усмехнулась Марьяна.
