Зеленые глаза Инид расширились.
– Ты думаешь…
Элизабет размешала соломинкой напиток.
– Думаю, Гай Чесни влюбился, – наконец выговорила она; ее взгляд был полон тревоги. – Беда в том, что он даже не знает ее имени! И не имеет ни малейшего представления, где ее искать.
– Да! – завороженно произнесла Инид. – Это самая романтичная история, какую я слышала за всю свою жизнь! – Она бросила через зал взгляд на Б рента. – Может, мне тоже попробовать? – добавила она, захихикав от собственных мыслей. – Можешь себе представить, что я пошлю Бренту кассету с записью собственной песни? «Хочешь ли ты испытать удачу… – пропела она безо всякой мелодии. – Рискни и потанцуй со мной…»
Элизабет благосклонно покачала головой:
– Ты с ума сошла. Совершенно. Однако если говорить серьезно, то я волнуюсь за Гая. Не представляю, как он ее найдет.
– Я знаю, – сказала Инид, перестав смеяться. – Все это слишком грустно. Вот если бы эта девушка просто призналась и рассказала всем кто она!
– Это было бы прекрасно, – отозвалась Элизабет. – Но что-то подсказывает мне, что этого не произойдет.
– Думаю, ты права, – согласилась Инид. – И бедный Гай либо забудет про свою девушку, либо будет напрасно терять время, гоняясь за призраком.
– Интересно, – задумчиво произнесла Элизабет, – догадывается ли этот призрак о том, какой переполох она устроила?
Линн находилась наверху, в спальне, и с недовольством рассматривала содержимое своего стенного шкафа. На полу вокруг нее валялась куча журналов моды, в каждом из которых были напечатаны советы на разные темы: как навести порядок в шкафу, как улучшить форму бедер, как подкрасить волосы, как сделать так, чтобы скулы казались выше. В этом было что-то загадочное, что-то от того мира, который Линн всегда отказывалась принимать. Она вынуждена была признать: некоторые из статей были занимательными. От идеи тратить столько времени на свою внешность веяло декадентством. Но было в ней и что-то привлекательное!
Это происходило в пятницу вечером, и матери не было. Линн полностью использовала ее отсутствие. Первую половину вечера она провела в ванной, по очереди вливая в горячую воду различные загадочные лосьоны. Масла того, масла этого – казалось, что она на уроке химии!
Выйдя из ванной, Линн завернулась в огромное мягкое банное полотенце. А затем, усевшись за широкую блестящую стойку в ванной, под флюоресцентными лампами, она долго и внимательно смотрела на себя в зеркало. Ей захотелось выщипать брови, но делать это в очках было слишком трудно. Тогда, впервые за несколько месяцев, она надела контактные линзы. Выщипывать брови было больно! К тому же она все время чихала. Однако журналы об этом предупреждали. К тому же она вынуждена была признать, что итоговый результат был интересным. Глаза ее теперь казались больше, чем обычно, и более широко расставленными.
Затем, критически осмотрев кучу старых джинсов в шкафу, она задумалась над тем, подойдет ли ей то, что журналы советовали для ее фигуры.
«Полностью используйте преимущества высокой и худощавой фигуры, – было написано в одной из статей. – Носите одежду ярких цветов, с полосами и узорами – и одежда не должна на вас висеть!»
– Какой кошмар, – сказала Линн, глядя на неряшливую одежду, которую она носила последние годы. Вся она походила на ту грязную форму, в которой Линн в детстве играла в футбол. Теперь она вынуждена была признать, что как-то несерьезно подходила к вопросу о том, во что она одевалась. Настало время это изменить.
У самой стены в шкафу висела одежда, которую мать настойчиво покупала ей на каждое Рождество и на дни рождения. Линн почти что не разглядывала ее, когда открывала пакеты, думая о том, что лучше бы ей подарили пластинки или ноты. Теперь она впервые рассматривала эту одежду. И многие из вещей оказались совсем не плохи. Они были гораздо более яркими и броскими, чем то, к чему она привыкла. Наконец, она остановила свой выбор на хлопчатобумажном комбинезоне с синим рисунком. Он был похож на модель из последнего номера журнала «Инженю». Линн нашла нужную страницу в журнале, полная решимости максимально точно скопировать модель. Она надела комбинезон поверх футболки, обвязала пояс вокруг талии и даже нашла у матери неплохие серьги.
– Хм, – произнесла она, рассматривая итог своих усилий в зеркале.
Она еще не стала красавицей, но уже выглядела интересной. Впервые в жизни Линн осознала, что ей вовсе не обязательно походить на огромный бобовый стручок. Она могла выглядеть высокой и худощавой, что, если верить всем этим журналам, и было идеалом. Яркий комбинезон делал ее более интересной и стройной, а не просто худой.
«В любом случае, – сказала себе Линн, – начало положено».
Может быть, когда мать вернется, она попросит отвести ее в «Серебряную дверь». Может быть, они смогут хоть что-то сделать с волосами – ничего особенно кардинального, – а также дадут несколько советов, как пользоваться косметикой…
К ее удивлению, снизу послышался звук открывающейся входной двери. Мать уже дома, и она не успеет убраться в ванной и снять с себя этот идиотский костюм! Дрожащими руками Линн попыталась снять материны серьги.
«Она посмеется надо мной, – в ужасе подумала Линн. – Она посчитает меня клоуном, полным посмешищем…»
– Линн, – раздался голос миссис Генри. – Я решила сразу после ужина вернуться домой. Очередь в кино была слишком длинной.
– Сейчас иду, мам! – крикнула в ответ Линн, неподвижно застыв перед зеркалом.
– Не волнуйся, – отозвалась мать уже с середины лестницы. – Мне все равно еще надо разуться. Эти туфли погубят мои ноги. – Голос матери приближался с каждым словом, а Линн, совершенно несчастная, просто застыла на месте. Теперь поздно что-либо делать. Придется встречать ее в таком виде.
– Что ты делаешь, дорогая? – спросила она, постучавшись в дверь и через секунду открыв ее. – Могу я… – начала она, но не успела закончить своего вопроса. – Линн, на тебе комбинезон, который я покупала?
– Не смейся, – чуть не подавилась слезами Линн. – Я просто хотела попробовать – попробовать выглядеть получше…
– О, дорогая! – воскликнула мать, подойдя и обняв руками дочь. – Линн, ты выглядишь прекрасно! Действительно прекрасно! И я никогда, никогда не посмеюсь над тобой, – нежно добавила она, раскачивая дочь и разглаживая ее волосы. – Дорогая, ты – все, что у меня есть во всем мире. Неужели ты не понимаешь?
Линн слегка отстранилась и посмотрела на мать.
– Как ты думаешь, могу я в скором времени пойти с тобой в твой салон? – спросила она. – На этот раз я действительно хочу попытаться. Мне надоело быть такой неряхой.
– Ах, Линн, – ответила, запинаясь, миссис Генри. – Конечно, ты можешь пойти в салон. Но ты не неряха. Ты, – по щекам ее катились слезы, – ты – самая замечательная девушка в мире. Знаешь ли ты это?
