Теперь, когда страсти немного улеглись, он все больше склонялся к мысли, что им «посчастливилось» встретиться с дифферентами, на последней стадии окончательно утратившими человеческий облик. Неужели нечто подобное может однажды случиться и с Верой? Костя зажмурился на миг, мотнул головой, отгоняя наваждение. К черту такие мысли. Благо временное решение его бед прямо сейчас трясется от холода позади. Эх, скорей бы попасть в Искитим, забрать причитающиеся за спасение денежки и домой отправиться. От мыслей о горячей ванне и мягкой кровати хотелось завыть. А ведь была еще улыбчивая Вера и Света, такие родные и домашние…
Улыбка, коснувшаяся было его губ, мигом испарилась, едва он ненароком вспомнил о Людке.
Смычок до сих пор не знал, стоит ли рассказывать ей о Генкиной смерти. С одной стороны, огорошивать ее такой новостью сразу после возвращения покойного мужа – гуманней сразу пристрелить, без объяснений. А с другой – неведение еще хуже, будет ждать, надеяться, гадать, куда он мог подеваться… Нет, наверное, все же лучше сказать. В конце концов, Людка – баба крепкая, должна справиться.
– Мы куда вообще? – спросил Егор робко.
– Куда надо, – буркнул Костя, не оглядываясь.
– Я думал просто… Искитим ведь вроде в той стороне?
Смычок остановился так резко, что ученый едва в него не врезался.
– Если я иду куда-то и велю тебе идти за мной, – дрожащим от раздражения голосом процедил Костя, – значит, ты должен идти за мной. Без лишних вопросов. Неужели это так трудно усвоить?
– Я… да я не спорил ведь… просто спросить хотел…
– Спрашивать можешь на привале, а не когда мы по Зоне идем. Вот отвлечешь меня, я забуду проверить направление, и мы оба угодим в какую-нибудь «комариную плешь». Зато ты вопрос задашь. Как тебе такая перспектива? Нравится?
Егор потупился, словно робкий школьник.
– Ты не думай, мне командовать не нравится, – пояснил Костя. – Я вообще один предпочитаю ходить, чтобы ни за кого ответственность не нести. Чтобы за себя только переживать. Но сейчас на мне еще ты. И я хочу, чтоб мы оба вернулись в город и калеками не остались при этом.
– И я вам за это заплачу, едва мы выберемся, – сказал Егор, кивая. – Как и обещал.
– Очень на это надеюсь, – смерив собеседника взглядом, произнес Костя.
Затем он развернулся и потопал к раскуроченному автомобилю. Егор молча устремился за ним.
Удивительно, но стекла в машине до сих пор были целехонькие, оттого-то, видимо, и в кабине никакая зараза не завелась. Наверное, мы далеко не первые, кто останавливается здесь с ночлегом или просто дождь переждать, подумал Костя, оглядывая салон изнутри.
– Чисто, – бросил Смычок через плечо. – Забирайся.
Егор протиснулся внутрь, и Костя, обогнув машину, сел на заднее сиденье рядом с ним. Хлопнул дверью, положил на колени пистолет и уставился в окно.
Ливень охотно барабанил по крыше, будто просился внутрь, гнал струи вниз по стеклам и явно не думал стихать.
– Никогда не бывал здесь во время дождя, – внезапно сказал Егор.
– Он здесь бывает раз в пятилетку, – безучастно заметил Смычок.
– Я знаю, но… Просто необычно.
– Как и все здесь.
– И все-таки. Исследования показывают, что…
Костя беззастенчиво фыркнул.
– Что смешного? – удивился Егор.
– Понимаешь… – Смычок замялся на мгновение, решая, продолжать или нет. – Вот ты говоришь – «исследования»… А вы ведь там, в Институте, ни черта Её не понимаете. Теории какие-то прорабатываете, осваиваете миллионы баксов, миллиарды даже, пытаясь просчитать… а Она – не просчитывается. Потому что живая. Изменчивая.
– Но не можем ведь мы ее не изучать! – воскликнул Егор, явно обиженный внезапным заявлением сталкера. – То, что она живая, только усложняет нашу задачу, но, если бросить ее изучать, мы никогда не научимся предупреждать новые Расширения!
– В Академгородке уже предупредили, – проворчал Смычок. – Мало вам? Как вы не поймете – валить отсюда надо, валить подальше от треклятой Зоны и жить, радуясь, что тебя этой заразой не накроет ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе.
– Если так рассуждать, когда-нибудь Зона разрастется настолько, что займет всю планету, – нахмурившись, заметил ученый.
– На наш век еще небось хватит, – уверенно заявил сталкер. – На твой и мой, детей наших, их детей… Да на чертову кучу поколений!
– Ну так что же вы тогда сами не свалите? – неожиданно спросил Егор.
– Да потому что не могу. Думаешь, я от хорошей жизни в Зону таскаюсь? Деньги тут, как ты, я думаю, заметил, увы, на деревьях не растут. Была б возможность, давно бы всю семью перевез… но кому сейчас нужна квартира в Искитиме? Если и купит ее кто-то, так это какой-нибудь ученый, вроде тебя, которого переведут в ваш филиал. И тот – за гроши!
Смычок замолчал, снова отвернулся к окну. Егор видел, как раздуваются, точно паруса в шторм, Костины ноздри, как блестят в тусклом свете солнца его карие глаза.
– Зону надо победить, – сказал сталкер гораздо тише. – Надо. Но если за сорок с лишним лет противоядие еще не изобрели, значит, и за следующие сорок изобретут его вряд ли. Значит, не всем это нужно, от Зоны избавляться. А раз уж она точно никуда не денется, придется деться нам, людям. Иного не дано.
Егор открыл было рот, намереваясь сказать что-то еще, как вдруг лобовое стекло разлетелось вдребезги от мощнейшего удара. Сталкер и ученый инстинктивно закрылись руками от осколков, сощурились.
– Что это? – испуганно воскликнул Егор.
– Не знаю, – буркнул Смычок.
Подхватив с коленей пистолет, он распахнул дверь и выглянул наружу.
– Твою ж мать… – услышал Егор слегка приглушенное ругательство.
Когда сталкер снова заглянул в салон, лицо его было бледным, как у покойника.
– Наружу, живо! – рявкнул он. – Через мою дверь!
И первым выскочил из машины. Егор на четвереньках прополз по сиденью и буквально выпал из салона в тот самый момент, когда автомобиль сотряс новый удар. Неловко плюхнувшись на мокрую от дождя траву, сотрудник Института уставился прямо в безжизненно-серое лицо давешнего Грузного. Великан стоял по ту сторону автомобиля, а его огромный, размером с баскетбольный мяч, кулак лежал на промятой крыше. Струи дождя разбивались о монолитную, будто высеченную из камня мускулатуру, а выражение лица оставалось неизменно спокойным и флегматичным. Этакий голем из фантастического романа, который безо всякого энтузиазма выполняет приказы невидимого хозяина.
– Чего расселся? Валим! – Смычок грубо ухватил Егора под руки и рывком поднял с земли. – Ну же, давай!
Однако тот завороженно наблюдал за напавшим на них чудовищем.
Все происходило словно в замедленной съемке. Кулак Грузного оторвался от крыши и медленно, но верно пополз в сторону. Одновременно с этим голова странного существа повернулась, и маленькие серые глазки уставились на Егора. Ученый с ужасом отметил, сколько в них ненависти. Это вовсе не походило на неконтролируемую звериную ярость – скорей, на вполне человеческую злость. Возможно, это и вправду дифферент, бедолага с четвертой стадией болезни Руффа, и ненавидит он не столько Егора, сколько весь мир, который равнодушно позволил ему превратиться в мутанта…
