На снегу ворочался связанный по рукам и ногам Виталий, у него все лицо было в крови. Тамара бросилась к нему и с помощью платка и снега стала вытирать лицо. Над ним стояли двое широкоплечих бородачей, похожие в темноте друг на друга, словно близнецы, с автоматами в руках и плотоядно ухмылялись, глядя на девушек.
— Иди сюда, девка! — Один из бородачей потянул к себе испуганную Кристину.
Тамара сразу бросилась к нему, пытаясь удержать девушку.
— Ух ты, храбрая! — рассмеялся бородач, отпустил Кристину и тут же облапил Тамару. — Ты лючше! Люблю храбрых!
Тем временем Кристиной завладел второй бородач, он стал жадно ее ощупывать. Та дрожала и не сопротивлялась.
— Не трогайте ее! — закричала Тамара. — Вы что — звери?! Она же ребенок!
— Большой ребенок! — осклабился в жуткой ухмылке бородач, держащий Кристину. — У нас такой ребенок уже имеет дети!
— Она тебе так дорога? Может, сестра? — спросил, наклонившись к уху Тамары, бородач, крепко держащий ее.
— Да, это моя младшая сестра! — прокричала Тамара, словно ее ложь могла спасти ситуацию.
— Тогда постарайся ради сестры, доставь нам обоим удовольствие! — рассмеялся бородач, обнимавший ее.
— Чего вы хотите?! — Тамару пронял ужас, она осознала свою беззащитность перед этими бандитами, которые ни перед чем не остановятся. — Вас поймают, и вы…
— Ловить?! В горах и там, на побережье, — война. Война все списывает, у нее нет законов, так как она сама — закон!
— Я прошу вас…
— Или подаришь нам радость вместе с сестрой или сама! Выбирай! Мы должны уйти отсюда довольными! — загрохотал, посмеиваясь, бородач, и сразу откликнулось эхо. — Если ты боишься этого… — бородач наступил ногой на грудь Виталию, — не бойся, он никому не расскажет! — Он потянулся к кинжалу на поясе.
— Не трогайте его! Я все сделаю, как вы хотите! — истерично выкрикнула Тамара, обеими руками задержав руку бородача, наполовину вытянувшего лезвие кинжала.
— Хорошо. — Бородач снял со спины огромный рюкзак и начал его развязывать.
Тамара поняла, каковы его намерения, затряслась от ужаса.
— Не здесь… в палатке… — попросила она.
Бородач рассмеялся.
— Хорошо. Идем.
Он передал автомат товарищу, схватил Тамару за руку и затащил ее в палатку. Внутри началась возня, послышались девичьи всхлипы. Вскоре палатка заходила ходуном.
Виталий ворочался на снегу, бессильный что-либо сделать. Рядом с ним на корточках сидела, трясясь, Кристина с округлившимися от ужаса глазами. Виталий прислушивался к звукам, доносившимся из палатки, и его воображение рисовало ужасные картины. Он хотел умереть, чтобы ничего не слышать и не думать о происходящем.
— Гора, не мерзни, иди сюда! — послышался из палатки голос бородача. — Меня согрели и тебя отогреют! Горячая девка!
Второй бородач скрылся в палатке, не расставаясь с двумя автоматами.
— Кристя, развяжи меня! — попросил Виталий и кивком показал на оставленные снаружи огромные рюкзаки. — Может, в них есть оружие.
Кристина молча отрицательно покачала головой.
— Кристя! Сделай, как я тебя прошу! Развяжи! — слегка повысил голос Виталий.
— Они нас убьют! — вновь покачала головой Кристина и отодвинулась от Виталия.
— Я тебя прошу, Кристя! Развяжи!
Кристина молча отвернулась от Виталия, встала и отошла на два шага.
— Тома ради тебя — там! А ты! — возмутился Виталий. — Развяжи!
Но девушка никак не реагировала на его слова. Наконец из палатки выбрались довольные бородачи.
— Убью! — прошипел Виталий.
Бородач навел на него ствол автомата и передернул затвор. Черное дуло неожиданно разрослось, приковав взгляд Виталия. Еще мгновение — и не будет гор, снега, унижения, и он почувствовал, что безумно хочет жить. Жажда жизни в один момент отбросила на задний план честолюбивые мечты, желания, эмоции, любовь. Бородач, словно прочитав его мысли, слегка наклонился, дуло автомата приблизилось, глядя Виталию прямо в лицо.
— Жить хочешь?
— Хочу, — произнес Виталий, как завороженный наблюдая за дулом, из которого может вылететь смерть, которая сотрет его, превратит в ничто. Он осознал, что смерть не дает безмятежное спокойствие, это всегда проигрыш, после которого уже ничего не будет. НИЧЕГО!
— Живи! — рассмеялся бородач. — Хороша у тебя девка, горячая! Хотел бы я еще с ней встретиться!
Бандиты закинули на плечи рюкзаки и бесшумно скрылись в темноте. Кристина полезла в палатку. В самом углу сидела Тамара со всклокоченными волосами, в наброшенной на голое тело штормовке, содрогаясь в едва слышных рыданиях.
— Оденься, замерзнешь, — сказала, подползая к ней, Кристина.
Тамара громко зарыдала, накинув на лицо капюшон штормовки.
— Где-то тут должен быть нож. — Кристина ворочала в темноте рюкзаки.
— Зачем он тебе? — Тамара вдруг разом перестала плакать и почти обычным голосом спросила: — Виталий жив? Его не тронули?
— Живой Виталий, надо веревку перерезать, а нож не могу найти.
Тамара помогла найти нож и, пока Кристина возилась с веревками, освобождая Виталия, успела одеться. Только расставшись с путами, Виталий почувствовал, как замерзло, одеревенело его тело. Он был не в силах даже подняться. Тамара с Кристиной затащили беспомощного Виталия в палатку. Его колотило, и даже в спальнике он не мог согреться.
— Если бы костер развести… — озабоченно произнесла Кристина, глядя на маленький огонек примуса, — она кипятила воду для чая. — Он так долго лежал на снегу, может, даже что-то отморозил. Ему плохо…
— Есть древний способ отогреть замерзшего, — теплом своего тела! — глухо сказала Тамара.
Девушки вернулись в палатку и напоили горячим чаем Виталия, но тому не стало лучше.
— Я сейчас тебя согрею! — Тамара стала раздеваться.
У Виталия от гнева перекосилось лицо.
— Пошла прочь, шлюха!
Тамара дернулась, как от пощечины, закусила губу и тихо заплакала.
— Ты что, не понимаешь? — зло выкрикнула Кристина. — Она нас спасала! Тебя и меня! — Тут она громко разрыдалась и сквозь слезы повторила: — Меня спасала!
— Прости, Тома! — глухо произнес Виталий. — Вырвалось…
— Тебе надо согреться, — безжизненным голосом произнесла Тамара.
В спальнике, на который была навалена куча одежды, обнаженная Тамара прильнула к Виталию, передавая ему свое тепло. Тот постепенно пришел в себя, крепко прижал ее к себе и стал искать ее губы, но она крепко сжала их и отвернулась. Виталий раздраженно повернулся к ней спиной, и вскоре раздалось его мерное, сонное дыхание. Тамара, выждав какое-то время, стараясь не потревожить его сон, выбралась из спальника и, осторожно подсвечивая себе фонариком, оделась.
