Бледной девице, словно никогда не видевшей солнца, на вид было лет тридцать. Она была в черном, закрытом под горло платье, ее темные волосы были собраны сзади заколкой в небольшой хвост. У нее был отрешенный вид, словно она пребывала не за обеденным столом, а далеко отсюда. Другой было лет шестнадцать, и она была полной противоположностью бледной девице — сразу окинула гостя веселым дружелюбным взглядом, тряхнув светлыми кудряшками, растянув большой рот в улыбке, что в сочетании с длинным острым носом делало ее похожей на Буратино. На ее открытом личике можно было сразу прочитать, что ей не терпится приступить к обеду. Еще до того, как Дмитрий и Мари устроились за столом, она нетерпеливо схватила кусок хлеба из хлебницы, отломила кусочек корочки и бросила в рот, заслужив строгий взгляд матроны, видимо, ее матери.
— Милости просим! Присаживайтесь, милейший Дмитрий, к столу. Чем богаты, тем и рады. Вначале отдадим должное нашему Творцу.
Драгомысловский поднялся, и вслед за ним сразу поднялись все присутствующие. Дмитрий также застыл возле предложенного ему стула, не зная, как себя вести. Федор Николаевич прикрыл глаза, губы у него беззвучно зашевелились. Сквозь щелки между веками он наблюдал за стоящими. Бледная девица приняла еще более отрешенный вид, старшая женщина медленно шевелила губами, словно вела арифметические подсчеты и у нее что-то не сходилось. Самая младшая девушка, закрыв глаза и задрав подбородок, бесконечно жевала хлебную корку, будто жевательную резинку.
Федор Николаевич ожил и кивнул старшей женщине, и та стала разливать черпаком суп по тарелкам. Все уселись.
— Гостю — погуще, Агнесса Ивановна, — велел Драгомысловский.
— Спасибо, я не голоден, — стал отнекиваться Дмитрий.
— Милейший Дмитрий, хочу вам представить мою семью. Моя жена, Агнесса Ивановна. — Пожилая женщина отложила черпак и чуть присела. — С Мари вы уже познакомились. Моя старшая дочь, Магдалина. — Бледнолицая девушка, все еще пребывая в прострации, никак не прореагировала. — И младшенькая, София.
— Привет! Я — Соня! — бурно отреагировала девочка. — Как тебе здесь — не хило? Дальше будет еще круче.
— София! — прикрикнула на дочь Агнесса Ивановна и недовольно посмотрела на нее.
Та мгновенно сникла и замолкла, а получив тарелку с супом, энергично заработала ложкой.
Суп оказался водянистым и безвкусным. Увидев, что присутствующие едят с аппетитом, в том числе и бледная Магдалина, Дмитрий, чтобы не обидеть хозяев, сделал над собой усилие и ничего не оставил в тарелке. Мария сменила приборы и тарелки на чистые, а Агнесса Ивановна, отлучившись на несколько минут, вернулась с подносом. На нем лежала целиком запеченная индейка огромных размеров, килограммов на двадцать, которая сразу вызвала оживление за столом. Лишь Магдалина никак не отреагировала на ее появление. Женщина с трудом несла поднос, ее лицо напряглось, а на висках пульсировали синие жилочки, но никто из дочерей, ни сам хозяин, не додумались ей помочь. Дмитрий тоже решил не проявлять излишнюю инициативу, вспомнив поговорку: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Агнесса Ивановна, тяжело дыша, с трудом водрузила птицу на стол около Драгомысловского. Федор Николаевич, приняв важный вид, поднялся.
— Милейший Дмитрий, я попрошу вас подойти ко мне.
Недоумевая, Дмитрий исполнил его просьбу, став рядом с хозяином дома, который продолжал стоять.
— По традиции честь разрезать индюшку предоставляется гостю! — торжественно провозгласил Драгомысловский, словно объявил о награждении орденом или премией.
Он протянул Дмитрию, держа за лезвие, кинжал с рукоятью крестообразной формы и огромную двузубую вилку. Члены семейства стали хлопать, словно это и в самом деле была награда. Удивленный Дмитрий стал рассматривать кинжал — точно такой он недавно приобрел для своей коллекции. Даже украшающая клинок арабская вязь была очень похожа.
— Увольте от этого! — воскликнул Дмитрий. — Не буду я резать! Я и не знаю, как это делается! — Он попытался отдать кинжал обратно.
Драгомысловский наклонился и прошептал:
— Я нижайше прошу вас, не лишайте нас этого удовольствия.
— Мы просим! Просим! Просим! — раздались голоса сидящих за столом, и среди звонких девичьих слышался и голос с хрипотцой Агнессы Ивановны.
Дмитрий вздохнул, пожал плечами и стал орудовать кинжалом и вилкой, разрезая индейку. Рядом с ним встала Мари, отрезанные куски она раскладывала по тарелкам и разносила сидящим за столом. Ароматный запах индейки разбудил аппетит у Дмитрия, и он уже был не в силах от нее отказаться, как собирался сделать. Молодое поколение Драгомысловских справилось с индейкой очень быстро, и, судя по их виду, они были не прочь взять добавку, тем более что половина птицы осталась нетронутой. Но, видимо, это тут было не принято. Дмитрий позже всех приступил к своей порции индейки, поэтому последним закончил трапезу и почувствовал себя неловко. Как только он закончил, Мари и Агнесса Ивановна убрали посуду и поставили на стол пузатый фарфоровый чайник, из которого разлили по чашкам приятно пахнущую жидкость. Однако на вкус травяной чай оказался горьковатым, а сахар или какие-либо сладости на стол не поставили.
— Федор Николаевич, позвольте задать вопрос. — Дмитрий решил, что наступил подходящий момент расспросить хозяев дома. — Какова история этого дома? Ему, наверное, лет сто? Все тут как новенькое, хотя архитектура и интерьер этому не соответствуют.
— Меня это никогда не интересовало, — пожал плечами Федор Николаевич.
— Вы давно в нем живете?
— Давно или недавно — это лишь наше субъективное восприятие, привязанное в чему-либо, ибо время — это иллюзия, — улыбнулся Федор Николаевич.
«Где-то я уже это слышал». — Дмитрий потер висок рукой.
— Архитектор, подготовивший проект этого дома, принимал объективность времени и создал из дома астрономический календарь. Здесь окон столько, сколько дней в году, а входов — сколько месяцев. Мы знаем, что за ночью приходит день, и это связано с суточным вращением земли вокруг своей оси. Но если нам хорошо, дни пролетают молниеносно, если плохо — время словно замедляется. Это же не значит, что Земля быстрее или медленнее вращается вокруг своей оси? — Федор Николаевич победоносно посмотрел на гостя.
— Выходит, раз у вас на башне часы не работают, то и время для вас остановилось? — пошутил Дмитрий.
— Хоть бы и так, — кивнул чудаковатый хозяин странного дома.
Дмитрий напряг память, и ему удалось кое-что вспомнить из релятивистской теории, знакомой по программе института.
— Вы приверженец теории относительности Эйнштейна? Но все это верно при наличии определенных условий, при скоростях, приближающихся к скорости света.
— Не знаю, кто такой этот Эйнштейн, но об этом упоминается даже в Коране. Вот послушайте суру. — Федор Николаевич выразительно посмотрел на Марию, и та, поняв его без слов, быстро поднялась и принесла книгу из застекленного шкафа, заставленного книгами. Он быстро нашел искомое место и продекламировал заунывным голосом: — «И Мы закрыли их уши в пещере на многие годы. Потом Мы воскресили их, чтобы узнать, какая из партий лучше сочтет предел того, что они пробыли».
