— Писательница я. Фамилия моя Сергиенко, звать Ольга. Может, слышали? Книгу пишу художественную про катастрофу самолета, в которой Алена погибла.
— Мы уже и газет не читаем — глаза болят, телевизор смотрим, — сконфуженно произнесла старушка в светлом платочке.
— Ты за всех, Настасья, не расписывайся! Вот я вроде и слышала эту фамилию.
— Относительно катастрофы самолета я материал собрала. Хотелось бы услышать, какой была Алена?
— Веселая, хорошая, добрая была, — сказала старушка в светлом платке. — Красивая — словно писаная!
— Больно ее парни любили — хороводом за ней ходили, — добавила старушка в темном платке. — Один даже как-то ранним утром взобрался к ней на балкон с букетом цветов. Вот шельма!
— Это тот, за которого Алена собиралась выйти замуж?
— Другой, его брат. Он и после гибели Аленки пару раз приходил, а женишок-то сюда ни ногой!
— Не любила Львовна жениха, поэтому он и опасался к ней приходить, — пояснила старушка в светлом платке.
— Маргарита Львовна так недолго прожила после смерти дочери, просто удивительно! Болезнь ее извела или что-то случилось?
— Нельзя родителям хоронить своих детей — вот главная ее болезнь, — пригорюнившись, сказала старушка в светлом платочке.
— У Маргоши после гибели Аленки совсем плохо с головой стало, — понизила голос старушка в темном платке, словно собиралась открыть важную тайну. — С колдунами она стала знаться, хотела дух Аленки вызвать — хоть так общаться.
Старушка в светлом платочке дернула ее за рукав.
— Погодь! Переживала Львовна очень, ну и заходили к ней люди разные, но чтобы колдуны…
— Что знаю, то молвлю! — сердито оборвала ее соседка. — Свихнулася она, с работы уволилась, а потом, словно свеча, быстро сгорела от неведомой хвори. Или че она в колдовстве не то сделала и оттого померла!
— А что, если ей удалось с того света вызвать Аленку и самой вместо нее туда сойти? — в испуге округлила глаза старушка. — Люди и такое говорили!
— Что ты такое баишь, Лукерья! Совсем мозги высохли?
Между старушками возникла перепалка, они стали припоминать друг другу давние проступки. Оксана, поняв, что ничего интересного она больше не услышит, вернулась к автомобилю и поехала домой.
4
За столом сидели двое. Крепкий, накачанный парень лет тридцати и сухонькая женщина в темном одеянии и черном платочке. На столе, покрытом плотной бордовой скатертью с бахромой, стояли чашки с чаем, хрустальная вазочка с вареньем и заварной чайник.
— Знаю, Виталик, любил ты очень крепко мою Аленку, поэтому и позвала тебя. Если бы Аленка собралась замуж за тебя, то не случилось бы этого горя.
— Что уже об этом говорить, — тяжко вздохнул парень, вперившись взглядом в скатерть.
Женщина, наоборот, прямо на него устремила пронзительный взгляд, словно пыталась увидеть, что у него внутри.
— Просьба у меня к тебе есть, Виталий. Возможно, последняя на этом свете.
— Что вы такое говорите, Маргарита Львовна?! Вы еще молодая женщина!
— Нет мне жизни без дочери, моей голубушки… Я знаю, Аленка ждет нашей встречи. Вот сяду я у ее могилы, посмотрю на ее портрет, и кажется мне, что это она смотрит на меня из потустороннего мира. Фотография — это окошко, через которое она только и может глядеть на наш мир. Поэтому хожу на могилку к ней каждый день, хоть так с ней пообщаться. Не забывай и ты ее — навещай. Было мне видение: жалеет она, что выбрала не того. О тебе тоскует!
Парень еще ниже опустил голову, его рука на столе сжалась в кулак, словно таким образом он выдавливал из себя боль.
— Пообещай, Виталик, что мою просьбу ты выполнишь!
— Если будет в моих силах, Маргарита Львовна.
— Поклянись!
— Вы меня пугаете, Маргарита Львовна. Что это за просьба?
— Если ты любил Аленку и помнишь ее — клянись! А нет — так нет!
— Хорошо, клянусь!
— Ты поклялся! Теперь, Виталик, ты обязательно должен выполнить ее, иначе я от тебя не отстану, живая или мертвая! В этом я клянусь!
— Еще раз говорю, что если ваша просьба в пределах моих сил и возможностей, то без проблем.
— Хочу попросить тебя, Виталик, забрать платье Аленки, которое ты принес мне после ее похорон.
Парень вздрогнул и со страхом посмотрел на женщину.
— Вы же хотели это платье ей в могилу… как она просила…
— Не сделала я этого, так как мне открылась другая ее воля — подарить это платье на свадьбу невесте Дмитрия.
— Что вы такое говорите?! Дима очень сильно переживает, горюет об Алене. Какая свадьба?
— Пройдет время, и он найдет другую. Отправишь им в качестве свадебного подарка платье и эту фотографию Алены.
— У меня есть другая фотография Алены.
— У тебя ТВОЯ фотография Алены, а у него будет ЕГО! Положишь именно ЭТУ фотографию в платье.
Женщина положила перед парнем фотографию, а сама подошла к шкафу и достала коричневый чехол на змейке.
— Платье шелковое, оно от времени не поблекнет — будет как новое. Прекрасный подарок на свадьбу!
Скрипнула кровать, послышался тяжкий вздох, и Оксана проснулась, вся в холодном поту. Тетя, Тамара Игоревна, вновь заскрипела пружинами кровати, кряхтя, встала и, шаркая тапочками, пошла в туалет.
Сон, который только что увидела Оксана, был отображением ее мыслей перед тем, как она легла вечером спать. То, что Виталий вскарабкался на четвертый этаж, чтобы подарить цветы Алене, говорило о том, что он был безумно влюблен в нее. Девушка же отдала предпочтение его сводному брату, и Виталий внешне смирился — а внутренне?! Возможно, все происходило так, как она увидела во сне, или, может, по-другому? Может, Виталий не отдал платье матери Алены, а хранил его у себя? На годовщину свадьбы сводного брата решил развлечься, подбросив его Валерии. Очень много натяжек и нестыковок. Ситуация с этим платьем выглядела бы глупым, неудавшимся розыгрышем, если бы не смерть китайца. Павел Андреевич прав — тратить время на распутывание истории с платьем пока не стоит.
В офисе Павла Андреевича не оказалось, хотя он приезжал на работу обычно довольно рано. Разобрав текущую почту, Оксана не знала, чем еще заняться. Немного поболтав с Любовью Михайловной, она вернулась в кабинет, за свой стол. В ожидании прихода адвоката она углубилась в изучение материалов предыдущих дел.
Лишь в полдень появился оживленный Павел Андреевич.
— Как всегда, я должен делать всю работу, а мой помощник роется в нафталине! — Адвокат взял папку со стола Оксаны и вернул ее на место в шкаф. — Я встречался со следователем, пытался его уговорить выставить охрану возле палаты Лукаша, но он мне отказал. Раз Лукаш не является свидетелем по делу Погодина, то он ему не интересен.
