Глава 41
Ренат звонил Ларисе на работу, но ее там не оказалось.
— Доктор Курбатова не принимает, — сообщил ему звонкий девичий голосок. — Записать вас к другому врачу?
Он вежливо отказался.
День пролетел быстро, суматошно. Вечером Ренат отправился в Кузьминский парк, к воротам с грифонами. Здесь хорошо думалось. Он прогуливался и представлял Ларису. Настраивался на ее «волну», как учил Вернер.
След Ларисы терялся в лабиринте городских улиц, таял. Похоже, она уехала и увезла с собой «Цветок саванны»! Она спасала свою жизнь… бежала от морока, который преследовал ее…
Ренат вернулся к машине, сел за руль и задумался. Кто-то постучал костяшками пальцев в стекло. Он поднял глаза и обомлел.
— Соня?.. Откуда ты здесь?..
Она переоделась. Вместо красного платья с воланами на ней был узкий синий комбинезон, расшитый серебряными звездами. Вычурный, как все ее наряды. Безвкусный, зато вызывающий. Соблазнительный.
Ренат сглотнул. Он чувствовал себя наркоманом в период ломки, увидевшим вожделенную дозу. Его мужское естество заволновалось и напряглось.
Соня наклонилась, заглядывая в салон. Полукружья ее грудей в вырезе лифа матово светились в темноте.
— Пустишь?..
— Садись…
Он открыл дверцу, и Соня, источая одуряющий запах левкоя, устроилась на переднем сиденье. Заложила ногу на ногу, поправила пышные кудри, улыбнулась.
— Как ты меня нашла?
Не дожидаясь ответа, Ренат потянулся к ее губам. Соня отстранилась. В ее ушах качались крупные розовые аметисты.
— Где мой подарок? — она протянула изящную узкую ладошку, словно за милостыней. — Где брюлики, милый? Ты достал их? Мне надоело носить всякую дрянь! Ты обещал!.. Ты клялся…
— Я сдержу обещание.
— Лгунишка!.. Противный!.. Ты разобрался со своей мочалкой?..
Ренат не сразу сообразил, что речь идет о Зое.
— Я в процессе, — выкрутился он, задыхаясь от страсти. — Иди ко мне…
Соня обняла его длинными, цепкими, как кошачьи лапы, руками. Острые ногти впились в кожу Рената. Эта боль возбуждала его. Соня позволила ему расстегнуть комбинезон, коснуться горячим ртом своей шеи… и вдруг оттолкнула, сердито нахмурилась.
— Сначала брюлики…
— Соня!.. Помилуй, я все помню… я…
— Ты жадный… — захныкала она, не подпуская его к себе. — Ты обманул меня…
— Я ищу то, что ты просила. Ищу!
— Не верю… Ты лжешь…
Ее тихий свистящий шепот, похожий на шипение змеи, взбесил Рената. Он схватил Соню за плечи и сильно встряхнул. Она мстительно захохотала, показывая белые зубы и раздвоенный язык…
Ренат отшатнулся, а Соня, довольная, медленно облизнулась. Язык у нее был совершенно нормальный, как у всех людей.
— Убей ее… — потребовала она, приникая к Ренату всем телом. — Ты знаешь, о ком я…
Соня забралась ему на колени, и он овладел ею. Она поддалась ему, хохоча и отбиваясь. Ренат опомнился, когда Соня застонала, сжав уставший от поцелуев рот… Золотые волосы щекотали ему лицо и шею. Соня тяжело дышала и вздрагивала…
— Убьешь ее? — процедила она сквозь зубы. — Ну же…
— Убью…
«Мазда», в которой они занимались любовью, стояла под тополем, блестящим в лунном свете. Казалось, эта долгая летняя ночь никогда не кончится…
* * *
— Оставь мне свой телефон, — попросила Лариса. — Мой разбился.
— Мобильная связь тут ужасная, — огорошил ее бывший любовник.
— Все равно оставь!
— Ладно, держи. Надеюсь, тебе не понадобится вызывать «Скорую» или «пожарку».
— А если понадобится?
Домик Эдика стоял на отшибе. Ближайшая дача была заколочена, а следующая за ней еще строилась. Рабочие выгнали деревянный сруб без крыши. Лариса с ужасом думала о том, как будет ночевать одна. Даже мысль о пистолете, доставшемся ей после бегства Берта, не придавала уверенности. Она сказала об этом Эдику.
— Я все понимаю, но не могу остаться, — оправдывался он. — Моя квартира брошена на произвол судьбы, дверь поломана. Я должен ехать.
— Квартира тебе дороже меня?
— Ты предпочла меня какому-то бандюге, а теперь еще упрекаешь?!
Лариса смущенно прикусила язык. Эдик прав. Она сама все испортила.
— Знаешь, я до сих пор не верю, что мы спаслись, — признался он. — Чудо, что твой Берт убежал. Он и без оружия свернул бы мне шею. Он убийца! Я видел его глаза…
— И что же?
— Это глаза бешеного волка! Пока его не пристрелят, он будет кидаться в драку.
Лариса вспомнила об отце. Наверное, его молитвы сыграли свою роль. Он пришел ей на помощь. Несмотря на расхождение во взглядах, у нее всегда была глубокая внутренняя связь с отцом.
— Помнишь, я ездила в монастырь? Так вот… я проведывала отца.
— Твой отец — монах? — поразился Эдик. — Никогда бы не подумал…
— Он ушел в монастырь, когда я выросла и стала сама зарабатывать. Я жутко обиделась на него! Мы поссорились. Мне было жаль маму, которая осталась одна. Я отказывалась понимать, как он мог так поступить с ней! Когда я приезжаю повидаться с ним, нам почти не о чем говорить. Но все равно он мне очень близок. В жизни бывают необъяснимые вещи…
Эдик гнал от себя мысли о броши, которую Лариса привезла с собой на дачу. От этого мысли становились лишь назойливее.
«Будь это бижутерия, Лара бы не набросилась на меня, — рассуждал доктор. — Она в принципе равнодушна к украшениям. За этим что-то кроется. Неужели камни представляют большую ценность?.. Сколько они могут стоить?»
— Берт приревновал тебя ко мне…
— А ты бы на его месте не приревновал?
— Я не Отелло, — скривился Эдик. — И за пистолет не хватаюсь.
— Просто ты меня не любишь. И никогда не любил.
— Можно подумать, он тебя любит! Насмешила… Он тебя под пули подставил!
— Хватит злиться, — примирительно улыбнулась Лариса. — Лучше скажи, здесь мыши водятся? Я мышей боюсь!
Эдик пожал плечами. Есть кое-кто пострашнее мышей. Например, человек с пистолетом, готовый выстрелить в себе подобного.
— Мыши тебя не съедят. Ладно, давай спать. Правда, тюфяк старый, но это не беда. Главное, он сухой и чистый. Мне утром ехать, а я еще глаз не сомкнул.
— Какой же он чистый? Тут всюду пылища!
— Я его выбил во дворе.
