— Вы дьявол, Вернер…
— Не льстите мне, дружище. Я всего лишь игрок, которому надоело одно и то же. Мне захотелось чего-нибудь остренького. Вы из того же теста, Михеев! Иначе не решились бы на эксперимент. Фишка в том, что моя теория хороша настолько, насколько некто способен воплотить ее в жизнь. Я сразу выделил из группы вас и Курбатову. Вы первыми пустились осваивать терра инкогнита… то бишь самих себя.
— И что нам теперь делать?
— Продолжать!
— Вы шутите?.. Я чуть было не поднял руку на женщину! Я чуть не стал вором! Я не ожидал от себя подобного вероломства…
— Вы постарались на славу, — усмехнулся Вернер. — Я польщен, что сумел воспитать таких последователей. Расскажите мне, как вы действовали…
Ренат подробно изложил всё, чем они с Ларисой занимались в лесной сторожке. Все одиннадцать дней и ночей «медитации в пустыне» были добросовестно описаны им. Если он и упустил что-то, то по забывчивости. «Эксперимент» постепенно стирался из памяти.
Вернер не перебивал. В его коричневых, словно каштаны, глазах ничего не отражалось. Пальцы гуру перебирали зеленоватые бусины четок. Эти монотонные движения завораживали, вводили в транс.
Язык Рената начал заплетаться, веки отяжелели. Он с трудом соображал, где находится и что говорит…
* * *
Грязные доски пола… железная кочерга… разбросанные дрова… душный сумрак… боль в затылке… тонкий надоедливый писк…
З-зззз-зззз… ззз-з-зззз… з-зззз…
Эдик лежал на боку и пытался вспомнить, что с ним произошло. Он сообразил, что писк издают насекомые, которые кружат над ним. Его затылок онемел от боли. В голову лезли бредовые мысли. Автобус… драгоценная брошь… маска, купленная в придорожном магазине… езда на попутке… удар и темнота…
Доктор не мог понять, как он очутился в этом деревянном домике. Он не сразу узнал собственную дачу. Когда он поднялся и вышел на воздух, над рекой уже вставало солнце.
Во дворе кто-то недавно варил уху на костре. Котелок с остатками рыбы стоял на самодельном очаге. Угли остыли.
В сознании Эдика все перепуталось. Лариса, которая втянула его в неприятности… сверкающие желтые камни… тряска в рейсовом автобусе… Похоже, он привез Ларису на дачу… а потом что-то пошло не так…
— На нас напали! — пробормотал он. — Меня избили, а ее увезли…
Он вернулся в домик и поразился тому, что увидел при дневном свете. На полу валялись маска пирата, кочерга и поленья для печурки… Что же на самом деле случилось? Обрывочные воспоминания не давали представления об общей картине происшествия.
Доктор машинально сунул руку в карман брюк и нашел билет на автобус «Саратов — Москва». Выходит, он не доехал до Москвы…
— Зачем я вернулся?.. За Ларисой?..
У него болела голова, в горле образовался комок, ноги и руки дрожали. Желтые камни вспыхивали перед глазами, рассыпались слепящими искрами, жалили, будто злые осы. Целая стая ос!.. Разворошенное осиное гнездо!..
Эдик рухнул на кровать и с наслаждением вытянулся на старом тюфяке. Осы продолжали кружить над ним, жужжать и жалить. Он понимал, что надо терпеть, тогда они оставят его в покое. Если он будет отмахиваться, то только разозлит их… и они загрызут его насмерть.
На самом деле никаких ос не было. Комнатушку заполонили комары, налетевшие в открытую дверь…
Глава 46
— Где ее нашли? В парке?
— Да…
— В полицию сообщили?
— Зачем? Никакого криминала нет. Сумочка при ней была… там все на месте: кошелек, телефон, карточка. Золото, жемчужное ожерелье на шее — ничего не тронули. И следов насилия не обнаружено. Просто сердце прихватило…
— Что она делала в парке так поздно?
— Может, гуляла. Мало ли… Дама состоятельная, при деньгах. Один ее жемчуг потянет на пятьсот «зеленых». Я в этом разбираюсь.
— Откуда?
— У меня подруга в ювелирке работает.
Зоя очнулась в больничной палате. Первое, что она увидела, была девушка в светло-голубом халате и седой мужчина. Врач и медсестра. Под потолком светилась люстра в три рожка.
Доктор заметил, что пациентка открыла глаза, и склонился над ней.
— Как вы себя чувствуете?
Зоя молчала, глядя на фонендоскоп на его груди. В голове шумело, слабость была такая, что пальцем не пошевелить.
— Вы что-нибудь помните? — спросил он.
Зоя продолжала молчать. Язык и губы не слушались.
— Как вы оказались ночью в парке?
— Оставьте ее в покое, Антон Ильич, — посоветовала медсестра. — Ей накололи всего, пусть полежит, в себя придет.
Судя по тону и кокетливой улыбке, ее отношения с доктором не были чисто служебными. Зоя смутно припомнила черное зеркало пруда… руки Рената на своей талии… летучую мышь… приступ жуткого страха…
У нее вдруг перехватило горло, и она начала задыхаться. Медсестра и врач всполошились, но приступ быстро прошел.
— Кардиограмму делали?
— Еще в «Скорой»… Ничего особенного. Да вы не волнуйтесь, Антон Ильич. У вас самого давление подпрыгнет!
— Вызовем кардиолога. На всякий случай.
— Хорошо…
Девушка пожала узкими плечиками и вышла за дверь. Доктор стоял у кровати и считал пульс Зои.
— Мне… страшно… — еле выдавила она.
— Бояться нечего, — бодро заявил врач. — Ваша жизнь вне опасности.
— Что… со мной… случилось?.. Меня… душили?..
— С чего вы взяли? Нет! Непохоже…
Он наклонился и внимательно осмотрел ее шею. Никаких следов удушения.
— Кожа на вашей шее не повреждена, — успокоил он пациентку. — У вас просто перехватывает дыхание. Такое бывает.
— Как я сюда попала?
— Вас привезли на «Скорой». Вы потеряли сознание в парке…
— Почему?
— Мне тоже интересно, — улыбнулся доктор. — Раньше вас не беспокоило сердце?
— Иногда… от сильного волнения…
— Вам нужно пройти обследование и курс лечения. Думаю, все наладится. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь…
Кардиолог был занят, и Зоя осталась на попечении медсестры. Они обе дремали, — одна лежа, другая сидя. Доктор наказал присматривать за пациенткой. Вдруг та окажется важной птицей. Потом хлопот не оберешься.
В палате было тихо. Свет выключили, но сквозь жалюзи уже пробивался рассвет. Медсестра мирно посапывала в кресле. Ничто не предвещало беды. Зоя внезапно вздрогнула и открыла глаза. Сердце забилось сильнее. Она приподнялась и уставилась на дверь…
