Книга Спокойной ночи, крошка, страница 3. Автор книги Дороти Кумсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Спокойной ночи, крошка»

Cтраница 3

«Я хочу уйти. Я готов, мам».

Я вытираю глаза, массирую щеки, пытаясь окончательно проснуться.

«Я готов уйти».

Прошло уже тринадцать дней, и я думала, что мое тело привыкнет сидеть на этом стуле часами, шея не будет затекать, не будет протестовать против подобного обращения вспышками боли всякий раз, как я пытаюсь шевельнуться. Я встаю, подхожу к постели, не глядя на капельницы и проводки, соединяющие Лео с приборами, и смотрю на моего мальчика. Моего сыночка. Из-за него я открывала глаза по утрам и выбиралась из кровати каждое утро в течение последних семи с половиной лет, даже когда мне не хотелось этого. Мой мир вращался вокруг Лео с того самого дня, как он родился, а теперь мои планеты сошли с орбит и воцарился хаос. Я нежно глажу лоб Лео кончиками пальцев, осторожно, будто пытаюсь не разбудить его. Даже сейчас я инстинктивно стараюсь не тревожить его. Хотя именно этого мы и хотим. Разбудить его.

Его темные волосы топорщатся, они постепенно отрастают. Медсестра срезала его прекрасные густые локоны и побрила ему голову восемь дней назад. Кожа цвета карамели гладкая, и только у основания черепа осталась ранка. Там они просверлили кость, чтобы прочистить три кровеносных сосуда и предотвратить кровотечение. Они сказали, что операция прошла успешно. Я смотрела на хирурга, на его зеленую шапочку, на маску, опущенную на шею, на безукоризненно чистую зеленую форму.

— Успешно? — переспросила я.

Врач кивнул. Он объяснил мне, что аневризма, о которой они беспокоились, не разорвалась и больше не представляет угрозы для жизни Лео.

— Успешно, — повторила я, слыша свой голос словно со стороны.

Кейт тогда опустил ладонь мне на руку, чтобы поддержать меня. Видимо, хирург вкладывал в это слово какое-то другое значение, чем я. Мой мальчик так и не пришел в себя, к миру по ту сторону грани он был ближе, чем к нашему, он не разговаривал, не встал на ноги, его глаза были закрыты, лицо не двигалось. Но операция прошла успешно.

— Спасибо, — сказала я, чувствуя, как большая теплая ладонь Кейта касается моих пальцев.

Хирург был не виноват в том, что не понимал значения слова «успешно». Это слово означало, что Лео вновь станет нормальным. Оно означало, что они скажут мне, когда мой мальчик проснется.

Я возвращаюсь к стулу с коричневой обивкой, забираюсь на него с ногами и смотрю на Лео.

Вот в таком мире я живу теперь. В мире, где слово «успешно» обозначает вот это. В мире, где все сны, которые я вижу, рождаются из предощущения, нет, из понимания, которое неуклонно растет во мне, пускает корни, и они все длиннее день ото дня. Из понимания того, что, возможно, Лео готов уйти. И я готова его отпустить.

Посмотли на зывотик той тети!сказал Лео.

Мама закрыла глаза и поцеловала его в макушку: «Ш-ш-ш…»

Посмотли на зывотик той тети!повторил Лео, показывая пальцем.

У тети действительно был большой животик. Круглый, как футбольный мяч, только больше, как мамина подушка.

Тише, тише.Мама поцеловала его пальчик.

Мамочка! Посмотли на зывотик той тети!

Но мама не смотрела. Она нажала на кнопку, и, как обычно, послышался звонок — такой же, как на его пожарной машинке. И автобус остановился. Как обычно. Мама взяла его коляску и свою большую сумку. Она позволила ему перепрыгнуть со ступеньки на ступеньку, чтобы выбраться на тротуар. Потом мама разложила коляску и раздвинула ремешки, чтобы Лео сел. Но Лео хотелось пройтись.

Я пойду нозками,сказал он.Нозками!

Мама все еще смотрела на коляску. Только когда автобус отъехал, она сказала:

Лео, почему ты постоянно показываешь пальцем на животики? Или на того низкого дяденьку? Или на грудь той кормящей женщины? Или на странную прическу того мужчины? Это происходит уже в третий раз за последние два дня. Мне придется научиться водить машину, потому что нас перестанут пускать в автобусы.Мама положила сумку в его коляску.Когда-нибудь меня накажут за это.

— Ты была плохой девочкой?

Мама была плохой девочкой, как он иногда бывал плохим мальчиком, и поэтому ее теперь накажут?

Мама, склонив голову к плечу, удивленно посмотрела на него.

— Иногда я думаю, что в прежней жизни я была плохой.Она принялась толкать коляску левой рукой, сжимая в правой его ладошку.Пойдем. Нам придется идти пешком.

Какая-то женщина, похожая на его бабушку, улыбнулась ему.

Моя мама — плохая девочка,сказал ей Лео.

Она посмотрела на маму.

Нисколько в этом не сомневаюсь, — хмыкнула женщина и пошла дальше.

Лео улыбнулся маме, но она этого не видела. Открыв рот от изумления, она смотрела вслед старушке.


Лео в возрасте двух лет

Глава 2

— Ты видела, сколько времени проводит на беговой дорожке девушка, у которой шкафчик номер сто семнадцать?

— Блондинка?

— Ага. Она приходит сюда каждый день. Иногда она занимается йогой, иногда пилатесом, а потом становится на беговую дорожку. Просто безумие какое-то!

Это у моего шкафчика номер 117.

Я уже собиралась открыть дверь туалетной кабинки, когда услышала, как женщины в уборной говорят о моем шкафчике. Говорят обо мне. Моя ладонь лежит на дверной ручке. Я не знаю, выйти мне или остаться здесь. Я уже немного опаздываю — мне нужно встретиться с Мэлом, ведь мы идем в гости. У меня нет времени сидеть здесь. Нет времени оставаться пленницей их сплетен.

— Меня это не удивляет, — отвечает вторая.

Да, теперь мне отсюда не выйти. Я тихо опускаю крышку унитаза и сажусь. Мне необходимо выяснить, почему ее не удивляет, что я прихожу сюда каждый день. Мои руки дрожат, во рту пересохло, сердце бьется как бешеное, пальцы теребят подол черного платья. Мне необходимо это выяснить.

— Ты видела ее мужа? Он ве-ли-ко-ле-пен. Я пробегала бы по миллиону миль в день, чтобы отвлечь его от других юбок.

— О боже, я видела его! Иногда он приезжает за ней… и, черт побери! Я понимаю, о чем ты. Я бы его так и съела!

— Как ты думаешь, она из тех женщин, которых начинает разносить, как только они бросают тренировки?

— Точно! У нее это на лице написано.

Понятия не имею, о чем они. Я слышу, как их слова отдаются эхом от мраморного пола и стен туалета в спорткомплексе. Я узнаю их голоса, это те самые две женщины, которые все делают вместе — занимаются на тренажерах, кладут рядом коврики на йоге или пилатесе. Я здоровалась с ними. Я думала, что я им нравлюсь. Нет, «нравлюсь» — слишком сильное слово для столь шапочного знакомства. Вернее сказать, я не думала, что я им не нравлюсь. Я даже представить себе не могла, что они способны на такое. Как они могут сплетничать обо мне?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация