Сердце затрепетало у меня в груди. Он хотел, чтобы я поговорила с ним. До этого момента мне не нужно было ничего говорить призраку дяди Виктора. Пусть он и был призраком и вел себя не очень-то вежливо, он все равно оставался взрослым, а значит, его нужно было слушаться. «Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь».
— У нас зеленая ванная.
Дядя Виктор нахмурился.
— У вас зеленая ванная. У вас. Зеленая. Ванная.
Я кивнула.
Он покачал головой.
— Я не хотел, чтобы это была ты.
Обычно мама говорила таким тоном, когда пыталась приготовить пирог без какого-то ингредиента и оказывалось, что пирог можно только выбросить. Наверное, и дядя Виктор считал меня чем-то вроде такого неудачного пирога.
— Я хотел поговорить с Хоуп и Фрэнком, но нет, я получаю тебя. И твою зеленую ванную.
Я прикусила губу, ногой рисуя круги на коричневом линолеуме. Интересно, меня назовут чокнутой, если я скажу, что на меня накричал дядя Виктор, которого все считали мертвым? Если ты умер — значит, ты никогда не проснешься. Никогда.
— Не дергайся. Ты всегда так ерзаешь?
Я перестала рисовать круги и выпрямилась, задумавшись над этим вопросом. Всегда ли я так ерзаю? Я, конечно, знала, что это плохо, но разве я суетливее других? Я не знала ответа на этот вопрос. И мне казалось, что, если я так и скажу дяде Виктору, он еще больше разозлится.
— Наверное, ты не такая уж и плохая. В конце концов, только ты меня и увидела. — Он вновь смерил меня взглядом. — Ох, какая же ты худая! Тебе нужно больше есть.
Это я могла сделать. Я кивнула. Я могла бы есть побольше, если бы от этого дядя Виктор стал лучше ко мне относиться.
— Сколько тебе лет? Восемь? Девять?
Я кивнула.
— Ну, малышка, так восемь или девять?
— Мне исполнится девять через десять дней. Как и Мальволио. Ну, ему исполнится девять через восемь дней.
— Ага. Да. Это я знаю.
Мне показалось, что дядя Виктор сказал неправду. По-моему, он этого не знал. Он ведь никогда-никогда не дарил Мэлу подарков на день рождения. Даже открытку ни разу не подарил. Никогда. Хотя тетя Мер притворялась, что это подарок от папы, мы знали, что это неправда.
— Ты, конечно, малявка, но, наверное, ты видишь меня неспроста, так что все в порядке. Так вот. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.
Мне показалось странным просить кого-то об услуге, если перед этим вы наговорили этому человеку гадостей о его имени, назвали его слишком худым, да еще и прикрикнули на него, чтобы он не дергался. Но я навострила уши, готовая помочь дяде Виктору. Я знала, что взрослые — странные создания. Они могут говорить одно, а иметь в виду совсем другое и даже не замечать этого.
— Ты должна заботиться о Мальволио, понятно?
Заботиться о Мальволио. Заботиться о Мальволио? Мама всегда заботится о тете Мер, когда та больна. И когда Мэл заболел корью, а мы все подхватили ветрянку, мама заботилась о нас.
— Он болен? — спросила я.
Глаза дяди Виктора расширились на мгновение, потом он покачал головой. Будто подумал, что я как тот испорченный пирог, который нужно выбросить в мусорное ведро, только он уронил блюдо по пути к ведру, поэтому возиться с этим пирогом придется еще больше. И это его расстраивало.
— Нет, малышка. Я хочу, чтобы ты заботилась о нем, пока это будет необходимо. И даже когда он вырастет, я хочу, чтобы ты присматривала за ним. Следила за тем, чтобы с ним все было в порядке. Чтобы он был счастлив.
Наверное, у меня был очень озадаченный вид.
— Когда вырастешь, ты поймешь, что я имею в виду. А пока что просто запомни, что я поручил тебе заботиться о Мальволио. У меня это не очень-то хорошо получалось.
— Это из-за того, что вас никогда не было рядом.
Я хотела подбодрить его. Показать ему, что я уже достаточно взрослая. Я ведь знаю, что если бы он был рядом, то заботился бы о Мэле. И о Виктории. И о тете Мер.
— Да, спасибо, малышка. Я знаю.
По-моему, у меня не получилось его подбодрить. Если на то пошло, то он еще больше разозлился.
— Он хороший малец, и я это знаю, пускай меня и не было рядом. И ему нужен будет кто-то, кто позаботится о нем.
— А как же Виктория? Разве не нужно, чтобы о ней тоже кто-то заботился?
— Она девчонка. За ней всегда кто-нибудь да присмотрит.
Откуда он знал, что кто-нибудь за ней присмотрит? Никто не заботился о тете Мер, пока она не переехала на нашу улицу. Так говорила мама. А тетя Мер ведь тоже когда-то была девчонкой, верно?
Наверное, эти мысли отразились на моем лице, потому что дядя Виктор кивнул.
— Ладно, малышка. Позаботься о них обоих. Ты только себе жизнь усложнишь. Я собирался попросить тебя о том, чтобы ты позаботилась о Мальволио. Теперь же я прошу тебя заботиться и о Мальволио, и о Виктории.
— Ладно. — Я беззаботно пожала плечами.
Обычно я делала все, что говорили мне взрослые. Так было проще.
— Ладно? И это все? Я обращаюсь к тебе с такой важной просьбой, а ты говоришь мне «ладно»?!
«Ох, я что-то не так сделала», — подумала я. Я полагала, что именно такого ответа он и ожидал.
— Ладно, дядя Виктор? — осторожно переспросила я.
— Я ожидал, что у тебя возникнут вопросы по поводу того, как это делать. Или что ты будешь спорить со мной. А ты просто говоришь мне «ладно». Нужно было попросить кого-то постарше. Я так и знал.
— Но я же согласилась, — прошептала я.
Я не понимала, почему он недоволен тем, что я согласилась выполнить его просьбу. Вообще, как мне казалось, взрослые сердятся, если ты не выполняешь их просьбы или начинаешь спорить. А дядя Виктор рассердился из-за того, что я согласилась сделать то, о чем он говорил. У меня начало складываться впечатление, что дядя Виктор — сердитый человек. Может быть, он стал таким сердитым после смерти?
— Ну да. Вроде согласилась. Ну ладно. Я буду наблюдать за тобой.
— Откуда?
— Что значит «откуда»? Отовсюду.
— Одновременно? Вы будете повсюду одновременно?
— Да.
— Вы Бог?
— Ты почему такое говоришь?
— Бог повсюду. И он наблюдает за нами. Вы Бог?
— Не говори глупостей.
— Ой… А вы будете наблюдать за мной, когда я буду в туалете?
— Нет, ни в коем случае!
— А когда я буду принимать ванну?
— Нет, конечно.
— Значит, вы будете наблюдать за мной не все время?
— Выходит, нет, — раздраженно ответил дядя Виктор.
