— Нет, готовой одежды у нас не бывает, — своим ответом он опередил мой вопрос. — Мы шьем на заказ. И ни у кого в продаже готовой нет, ни в этом городе, ни в каком другом. — снова не дав мне и рта раскрыть, он продолжил: — Пока могу укоротить вашу шинель, чтобы не выглядеть таким новичком, заодно поменять пуговицы, так многие делают. Вещь ведь добротная, жалко выбрасывать. Могу снять мерку. Куртку могу пошить примерно за два дня. Брюки тоже.
Мне осталось только кивнуть — толстячок наделил меня исчерпывающей информацией.
Укорачивание шинели много времени не заняло, все толстяк сделал сам, тут же, при мне. Негритянка продолжала строчить чью-то рубашку, ни разу не повернувшись в мою сторону. Звук машинки навел на детские воспоминания, у меня бабушка шить любила. причем машинка была похожая, подольская, копия трофейного германского «зингера» как мне кажется. А может и ошибаюсь, может и не «зингера».
— А почему нет готовой одежды? — спросил я.
— Не продают сюда, только ткани можно заказать, — пожал пухлыми плечами портной, мелом отчеркивая ту часть шинельной полы, которую следовало отрезать. — Похоже, что хотят дать возможность большему количеству людей здесь иметь работу. Так не только с одеждой, так со многим. Ну, я так думаю.
— А здесь почему никто не начал шить?
— Не выгодно, я думаю. Не так уж много покупателей, одежду носят подолгу, моды особо никакой нет…, - отложив мелок, он взялся за длинные портновские ножницы. — Можно не угадать с размерами или видом одежды… проще пошить. Вы не беспокойтесь, у нас все быстро.
— Откуда вы? — решил я уточнить, потому что под вполне гладким английским портного проскакивал какой-то акцент.
— Из Словакии, Братиславы. За что здесь — не спрашивайте, все равно не знаю. Как и вы впрочем. Попал сюда из Канады. Вацлав, — он неожиданно протянул мне руку для пожатия.
— Питер.
— Очень приятно.
— А что здесь вообще в этом городе делается? — решил я расспросить словоохотливого словака.
— Здесь лесопилка. Карьер полевого шпата и посуду там же делают. Фермеры. Река. В общем, городок не самый богатый и довольно спокойный. На зиму сюда возвращаются лесорубы и охотники, где-то через неделю начнут появляться. Есть два борделя… когда все вернутся, станет довольно шумно и тесно, и даже весело. До самой весны.
— Я видел один бордель, — подумав, сказал я.
— Второй с обратной стороны «Длинной руки», туда даже отдельная дверка есть. Два бара, считая салун. Есть шериф. Есть мэр. Все, пожалуй, больше ничего нет.
— Это как, вообще, — я ткнул пальцем куда-то в сторону входной двери, — захолустье?
— В какой-то степени, — ножницы щелкнули в последний раз и полоса сукна отвалилась. — Могу другие пуговицы поставить, это… ну вроде как знак того, что вы не новичок. Эти обрезанные шинели многие носят. Хотите?
— Неплохо бы, наверное.
— Сделаю, — Вацлав начал быстро срезать пуговицы одну за другой. — Захолустье здесь все же, северней нас вверх по течению уже нет ничего. Только лагеря лесорубов и охотников.
— Бандиты есть?
Не лесорубов я часом каких-то завалил? Тогда надо быстро отсюда сваливать.
— Бандиты есть, разумеется, много бандитов, — чуть успокоил меня Вацлав. — Здесь очень много бандитов. Но в городке проблем с ними мало, грабить им тут особо нечего и, я думаю, многие из них здесь зимуют. Просто мы думаем, что они занимаются чем-то другим. Охотой, например. Или старатели. Окраина этих земель, что же вы хотите?
— А такой знак как череп в петле не встречали? Вот здесь? — я показал пальцем на шею.
— М-м… нет, не встречал, пожалуй, — покачал головой портной. — А где вы это видели?
— На меня напали, у них как раз такие наколки были, — я решил от основных подробностей воздержаться.
— Здесь?
— Не совсем. Большой приток километрах в ста выше по течению, слева…
— Лосиная река, — сразу сказал Вацлав. — Там уже никаких правил нет. Кто угодно может жить. Обычно в такой глуши скрываются те, кому вообще никуда ходу нет. Кто даже в этой земле без закона совсем вне закона. Понимаете, кем надо быть, чтобы даже здесь от всех прятаться?
— Понимаю, — усмехнулся я.
Значит не ошибся, бандиты и есть бандиты. Ну, вероятней всего.
— А женщин здесь мало? — решил я получить разъяснения по самому волнующему вопросу.
Негритянка за машинкой на секунду прервалась и посмотрела в мою сторону. Нет, эта точно не в моем вкусе. Цвет, комплекция и все такое.
— Было очень мало, — ответил Вацлав. — Теперь стало намного больше, с тех пор, как сюда начало попадать много азиаток. Несколько стран присоединилось к программе и женщин присылают больше чем мужчин. Черных много.
Портниха покосилась на него, но Вацлав ее проигнорировал.
— Сколько мужчин на одну женщину? — решил я все же уточнить.
— Думаю, что уже не больше трех, — хихикнул портной. — Раньше было намного хуже. Очень намного.
Время до того, как мне баню натопят, еще оставалось, так что направился в салун. Вацлав сказал, что там не только выпить и поиграть, но еще и поесть можно. А поесть хочется, если честно. Нет, не просто поесть, а так чтобы с супчиком, например, наваристым. И с рюмашкой под него. А что? А заслужил, дошел и все такое, теперь мне за это приз полагается.
Опять начал накрапывать дождь, грязь чавкала под подошвами, но настроение у меня было прекрасным — просто в разговоре с Вацлавом до меня дошло, что я все же добрался до людей. И по большому счету, мне сейчас никакие опасности не грозят. Понятное дело, что надо думать как жить и даже с кем жить, и все такое, но вот сейчас у меня есть номер в отеле, то есть крыша над головой и она даже не протекает, а еще есть деньги в кармане и оружие в кобуре. Ни голод, ни холод, ни даже банды мне сейчас не грозят. Можно взять тайм-аут, подумать и… и что-то придумать, в конце-то концов.
Двери в салун были нормальными, то есть именно дверьми, а не низенькими половинками заборчика из вестерна, которые надо толкать и через которые должны вылетать получившие в морду. Двери как двери, в общем. За дверями оказался на удивление большой зал, который как раз выглядел в лучших традициях вестернов — длинная стойка, столики, в дальнем углу стол для рулетки и стол для крэпа, за стойкой рослый молодой парень с веснушчатым лицом, одетый в белую рубаху под жилетом. На стене за ним бутылки, но выбор не впечатляет — какой-то виски, явно местного разлива, еще водка. На этикетке по-русски так и написано: «Водка Павлофф». Ага, зарулили Смирноффа. И Тинькоффа до кучи.
На дробовик в парусиновом с кожей чехле никто внимания не обратил. В зале пара столиков занято. За одним сидит немолодой довольно бандитского вида мужик с молодой… тайкой? Филиппинкой? Откуда-то оттуда девушка, круглолицая, маленькая, с длинными блестящими черными волосами, одетая в свитер с высоким горлом. За вторым столиком трое похожих на ковбоев парней, пьют и о чем-то болтают.
