– Для маскировки. Ведь фамилия Энгельс наводит настоящего марксиста на мысль не о банке, а о теоретике марксизма. А те, кто переводил десять миллионов, были марксистами или хотели показаться ими.
– Таким образом, – суммировала Мальвина, – мы знаем или можем узнать название банка и знаем номер счета.
– Но неизвестно, где этот банк находится.
– А если объездить все страны, где существуют такие банки? – предложила Мальвина.
– Можно, – согласился я, – но трудно. Почти нереально. Не только потому, что таких банков много, но и потому, что большинство из них в справочниках не значатся.
– Что могут означать цифры 10.45?
Это была главная загадка. Без сомнения, отгадав ее, мы узнали бы город или страну, где находится банк.
– Что вообще могут обозначать эти цифры? – много раз спрашивала меня Мальвина.
Они могли обозначать или время: 10 часов 45 минут, или цену: 10 долларов или франков, а 45 мелочь – центы, сантимы. А может быть, 10 метров и 45 сантиметров.
Однажды, оставив Мальвину смотреть телевизор, я сразу после ужина отправился спать. День выдался трудным: я встречался с людьми, которых нанимал на работу, ездил смотреть территорию будущей пристройки, с адвокатом синьорой Исидорой перечитывал контракты. Едва я сомкнул глаза, как Мальвина меня растолкала:
– Я догадалась! Вставай!
Я сначала не понял.
– Вставай! Ты правильно говорил о капитане Гранте. Именно капитан Грант!
– Какой капитан Грант? – я не мог врубиться.
– Ну, тот, у Жюля Верна, которого нашли по записке в бутылке.
– При чем здесь Жюль Верн?
– У тех, кто его искал, была бутылка и указание широты. И у нас есть бутылка и координаты. Только в отличие от несчастного капитана Гранта мы знаем и широту, и долготу. Десять градусов долготы и сорок пять широты или наоборот. Идем смотреть.
Это открытие по значимости показалось мне равноценной догадке Паниковского в отношении гирь, но я смирился и пошел за картами.
Мы просмотрели все восемь вариантов:
10 градусов восточной долготы и 45 градусов северной широты – это Германия. Отпадает.
10 градусов западной долготы и 45 градусов северной широты – Ирландия. Тоже отпадает.
10 градусов восточной долготы и 45 градусов южной широты – Атлантический океан.
10 градусов западной долготы и 45 градусов южной широты – Атлантический океан.
45 градусов западной долготы и 10 градусов северной широты – Атлантический океан.
45 градусов западной долготы и 10 градусов южной широты – Атлантический океан, правда, вблизи Бразилии.
45 градусов восточной долготы и 10 градусов северной широты – Аравийское море вблизи Сомали.
45 градусов восточной долготы и 10 градусов южной широты – Сейшельские острова.
Единственное, что можно было бы рассмотреть, – Сейшельские острова. Но с очень малой вероятностью.
Я несколько дней повертелся в Торговой палате, поговорил с любезнейшим управляющим банком. Мальвина проторчала в библиотеке. И к концу недели мы пришли к общему заключению: этот вариант – забыть.
А с салоном дела шли прекрасно. Главная находка – кандидатура на должность управляющего. Директор банка порекомендовал мне некоего Эрнесту Мигела. До этого Мигел работал менеджером автомобильного салона в Порту Алегри. Ушел на пенсию и поселился в нашем городе. Прожив пару лет, понял, что пенсия не дает такого материального благосостояния, которое удовлетворяло бы его супругу, модную даму, и двух дочек, студенток университета в Рио. Словом, мы нашли друг друга.
В январе Мальвина сдала экзамен по вождению и ездила на маленьком «мерседесе-300». Побывавший под автоматным огнем «мерседес» был отремонтирован и продан. За месяц я продал пять «мерседесов», включая обещанный управляющему банком, и заказал еще десять. Начала работать группа из трех механиков. По совету опытнейшего синьора Мигела, мы брали в ремонт не только «мерседесы», но и «ауди» и «БМВ». Если бы не погоня за сокровищами, я бы сказал, что дела наши идут успешней, чем я предполагал.
– Вот увидишь, – часто повторяла Мальвина, – на «мерседесах» мы за три-четыре года заработаем не меньше, чем получили бы, если бы нашли эти миллионы.
Глава девятнадцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЕВРОПУ
98. Беседы о прошлом
Однажды мы сидели на балконе. Было удивительно тихо, только мерный шум океана да крики птиц. Мы долго сидели молча. Потом Мальвина повернулась ко мне:
– Ты правда никого не убивал?
– Никого.
– А откуда у тебя револьвер?
– В апреле прошлого года нашему агенту в Риме передали кейс с необработанными алмазами. Он должен был вручить этот кейс нашему агенту во Франции, а тот в свою очередь продать алмазы в Амстердаме и вырученные деньги перевести на наш счет в Лондоне. Однако деньги в Лондон не пришли, и меня направили в Европу выяснить, что случилось. Я узнал, что агент во Франции деньги присвоил. По случайному стечению обстоятельств он через несколько месяцев был убит. Мне удалось разведать, что перед смертью он спрятал кейс внутри скульптуры. Когда я разбил скульптуру, то нашел там кейс с деньгами и драгоценностями. Там же лежал пистолет. Ты помнишь этот кейс?
– Помню. Я тогда взяла в руки пистолет и удивилась, какой он тяжелый. Я до этого никогда не держала в руках пистолет.
– Там были деньги и кулек с камнями.
– Ты знаешь, откуда эти деньги?
– Нет. Но думаю, от продажи наркотиков.
– Ты имел дело с наркотиками?
– Нет. Хотя, впрочем, один раз… Мне приказали перевезти статуэтку немецкого фельдмаршала Мольтке из Браззавиля в Женеву и не сказали, что внутри статуэтки спрятан пакет с наркотиком. Да не простым, а особым. Он называется «фельдмаршал». Синтезирован в Германии при нацистах и обладает особыми свойствами. Но так получилось, что статуэтка до меня не дошла, ее украли. Меня направили искать статуэтку. Я ее нашел, но ее новый хозяин взял наркотики себе, а мне отдал пустую статуэтку.
– Откуда у тебя швейцарский паспорт? Он фальшивый?
– Настоящий. Настоящий швейцарский паспорт на имя Жильбера Мало. Мне его выдали в швейцарском консульстве в Монреале. Выдал клерк-коммунист. Можно безбоязненно предъявлять этот паспорт в любой стране… кроме Швейцарии.
– А откуда деньги на счету у этого Мало?
– Я перевозил большие суммы наличными и распределял их по счетам в различных банках. Меня даже прозвали валютным извозчиком. Но если начальная сумма перевозимых денег была известна моему руководству, то, из-за неустойчивого и постоянно меняющегося курса валют, проконтролировать сумму денег, поступивших в банк, было просто невозможно. У меня возникали неоприходованные остатки, которые я и переводил на один из счетов господина Мало.
