– «Люмме и Корпкс», – подсказал я.
– Верно.
– И лично месье Моска.
– И здесь в точку.
– Что дальше?
– А дальше ты знаешь. Пичугин отдал наркотик левакам. Те передрались из-за него. Потом продали каким-то арабам. Пришлось подключить Моску и банк. Те перекупили небольшую порцию.
Так вот куда пошли деньги, которые я передал Арафату! А я удивлялся, почему положили деньги не прямо в банк, как обычно, а через Арафата.
– И дальше?
– Все. Моя роль закончилась.
– Кто этим делом у вас занимался?
Я ожидал, что он назовет Скакунова или Борисова, тех, которые выпрыгнули из окна.
– Скакунов. Он занимался этим лично. Это всё.
– Но у тебя должны быть свои соображения.
– Есть. Во первых, у нас наркотик назвали «Мефистофель». Поэтому ищи не «Фельдмаршала», а «Мефистофеля». А во-вторых… В ЦК секретными лабораториями ведал небольшой сектор.
Он замолчал, потом посмотрел на Мальвину и улыбнулся:
– Я вспомнил, где вас видел. В секторе у Артура. Вы мне делали копии.
– Это верно, – согласилась Мальвина. – Но я вас не узнала.
– Я был с бородой.
– Да.
– Вот с Янаева и нужно начинать.
– С Янаева? – я не понял.
– Да. С Артура Янаева.
Я вопросительно посмотрел на Мальвину. Она поняла. Этот взгляд означает: «Почему ты мне не говорила, что фамилия твоего начальника – Янаев?», и поспешила объяснить:
– Он не родственник вице-президенту.
– Не родственник, – подтвердил Кузякин. – Я бы знал. Однофамилец.
Я вспомнил: у меня в студенческой группе тоже был Янаев, такой умный тихоня то ли из Омска, то ли из Томска.
– Надо начинать с Артура, – повторил Кузякин.
– Как?
– Насколько я знаю Артура, из него никакими пытками ничего не вытащишь. Вот Мариночка подтвердит.
– У меня еще к тебе вопрос. Я знаю, что в адрес лаборатории, которая синтезировала наркотик, кто-то направил огромные деньги…
– Кто?
– Неизвестно. Но направили. Кто бы это мог быть?
– «Мефистофель» – это огромные суммы, и многие хотели бы поучаствовать в его производстве.
– Могли они использовать Артура Янаева как посредника?
– В каком смысле?
– Передать через него деньги.
– Нет. Это не тот человек, Женя. Не тот. Он трусоват. И потом… Зачем он нужен? Он – вне цепочки.
– Где мне искать эту лабораторию? Она по-прежнему в Москве?
– Почти уверен, что нет. Скорее всего, они в Лондоне. Понимаешь… я краем уха слышал, что для производства «Мефистофеля» нужен какой-то компонент, который можно достать только в Лондоне. Так ты осел в Бразилии?
– В Бразилии.
– Хочешь совет?
– Хочу.
– Учи португальский.
– Мы учим, – за меня ответила Мальвина.
– Прекрасно, Мариночка. И когда выучите настолько, что сможете разговаривать друг с другом по-португальски, забудьте русский, перестаньте читать русские журналы и книги. Забудьте про Россию. И тогда будете жить счастливо.
121. Граждане Бразилии
Вернувшись в Сан Бартоломеу, мы принялись строить догадки. Подсказка у нас была. «Надо начинать с Артура», сказал Кузякин.
– Что курировал твой Артур? – спросил я Мальвину.
– Секретные заводы, секретные лаборатории.
– И ту лабораторию, где работал его племянник?
– Конечно.
– А не та ли это лаборатория, о которой говорил Кузякин?
– Я уже об этом подумала.
– Ты говорила, что этот племянник все время находился в Лондоне.
– Я и об этом подумала.
– Давай примем за аксиому, что племянник работал в этой лаборатории. Причем явно занимал там важное место, иначе его бы не командировали в Англию. Лаборатория вот-вот должна была синтезировать «Мефистофель», и тогда деньги должны были потечь рекой. Поэтому Артур Никитич, который хорошо к тебе относился, начал сватать тебя за этого Бойко. Ты можешь позвонить Артуру Никитичу?
– Нет. Ни при каких обстоятельствах.
– Тогда надо искать Бойко.
– Как?
– Если он ученый, то должен публиковать свои работы в научных журналах. Есть библиотеки, где публикуют данные о работах, изданных в научных журналах.
– Можно найти такую библиотеку в Бразилии?
– Можно. Но в бразильских библиотеках сообщения о многих работах могут отсутствовать. Нам нужна библиотека, где собраны сообщения обо всех работах.
– Такая существует?
– Существует. Библиотека Конгресса в Вашингтоне. Это самая крупная библиотека в мире.
– Мы сможем слетать туда на пару дней. Заодно посмотрим на Белый дом.
Мы задумались: а в самом деле, не слетать ли нам в Вашингтон? Но потом решили, что лететь с липовыми паспортами в город, где расположено самое влиятельное агентство в мире, рискованно.
– Лучше всего полетим в Вашингтон после того, как получим бразильские паспорта.
Мальвина согласилась:
– Подождем пару месяцев.
* * *
Ждать пришлось полтора месяца.
Сначала синьора Исидора отвела нас в мэрию, где сам мэр вручил нам «Сертификаты о натурализации». В документе удостоверялось, что мы натурализованы, и какой-то чин своей подписью подтверждал, что человек, имя которого указано выше и фотография которого расположена выше, – гражданин Федеративной Республики Бразилия, то есть полноправный резидент этой страны. Для недогадавшихся по фотоснимку, кто какого пола, около каждой фотографии было написано masculino или feminino: у меня – masculino, у Мальвины – feminino.
Мы разглядывали документы.
– Интересно, – шепнула мне Мальвина, – номер твоего документа оканчивается на шестьдесят восемь, а мой на шестьдесят шесть. Что бы это означало?
– То, что тебя приняли раньше, а следовательно, ты более значительная фигура, и то, что между нами затесался незнакомец.
Потом мэр зачитал присягу, мы поклялись, что будем верными и законопослушными гражданами.
– Присягу о том, что я буду законопослушной гражданкой Союза, я не давала, – шепнула мне Мальвина.
– И видишь, что получилось!
Мэр произнес речь. Говорил он долго, понимал я не все, но по его благодушной улыбке чувствовал, что никаких гадостей он не говорит.
