«Мадам» подошла к неподвижно сидящей на стуле Даше:
– Тебя зовут Даша?
– Даша.
– А меня зовут тетя Марина. – Она показала на лежащего на полу громилу. – Приведи в чувство это полено.
– Сделаю, тетя Марина.
Соседка подошла к Норме и Андрею:
– Ну как? Не очень испугались?
– Немного, – призналась Норма, а Андрей восхищенно развел руками:
– Это было великолепно! Вы так классно его обработали…
– Потому что я регулярно хожу в тренировочный зал. – Соседка обняла Норму. – А вот она этого не делает. Когда ты была в последний раз в зале?
– Вообще-то я…
– Вы знакомы? – удивился Андрей.
Норма улыбнулась:
– Это моя мама. И зовут меня Карина. Звони в полицию.
Билл выслушал Андрея и коротко распорядился:
– Полиция сейчас приедет. Я буду минут через сорок.
Тем временем Даша вытащила из тумбочки одеколон, вылила полфлакона Семену на лицо. Тот сначала заохал, потом начал чихать.
– Он живой, тетя Марина.
– Мадам, вам повезло, – грустно заметил Зайцев.
Полицейские появились через десять минут. Они особо не стали разбираться и поместили всех в автобус. Семен еще шатался, и его под руки вели двое полицейских.
В автобусе бывшая Норма села рядом с матерью.
– Это, правда, твоя мать? – спросил восхищенный Андрей.
– Правда. А скоро ты познакомишься с моим отцом.
В полиции всех усадили в одну комнату и ждали Билла. Тот приехал не один.
– А это мой папа, – сказала бывшая Норма.
Взглянув на вошедшего, Андрей замер. Он всего мог ожидать, но такого…
«Ничто так не удивляет, как неожиданное появление прошлого, которое считаешь безвозвратно утерянным», – скажет потом тот, кто вошел. И добавит: «Кажется, это Вирджиния Вульф. Но я могу и ошибиться».
* * *
На этом главы из повести Андрея Рогаликова заканчиваются.
Глава тридцать пятая
ДЕТЕКТИВЫ
168. Будущий капиталист
Что касается меня, то я не удивился. Я уже давно знал, что пианист с чешской фамилией Рогаликов – это не кто иной, как мой бывший сотрудник Андрей Котомцев.
Но для него мое появление явилось полной неожиданностью. Он открыл рот, пробормотал нечто невнятное, потом спохватился и предложил выйти на улицу. Я согласился.
– Извините, Евгений Николаевич, я не знаю, как вас называть. Поэтому лучше на улице.
Одно слово, подпольщик!
– Называй меня просто: Евгений Николаевич.
– Но…
– Я здесь легально. Сначала я эмигрировал в Бразилию, там официально изменил фамилию. Вот уже лет пятнадцать живу в США. Работаю в комиссии по борьбе с наркотиками. Получил гражданство.
Андрей вздохнул:
– А у меня всё получилось кувырком. Из органов меня выгнали в девяностом, за год до прихода к власти Ельцина. Выгнали за пьянство и дебош.
– Понял: за разврат его, за пьянку и дебош. Да ты вроде бы не пил. Помногу.
– А я и не пил. Просто хотел уйти из органов. Время такое было. Горбачев. Придавил бы своими руками. Ну и решил, что самое лучшее, если меня выгонят. Напился и на Казанском вокзале устроил дебош. Но переборщил. Разбил витрину, кого-то ударил. Разнес буфет.
Я посмотрел на него и попытался представить его дебоширом. Не получалось. Он продолжал:
– Пьяный был. Посадили меня на пятнадцать суток. А могли и срок дать. Но не дали.
– Улицы мёл?
– Расчищал снег. По утрам даже получал удовольствие.
– Из органов выгнали?
– Выгнали.
– Из партии выгнали?
– Выгнали.
– Ты вроде бы стал диссидентом.
– Диссидентом.
– И чем на хлеб зарабатывал? Хочешь, догадаюсь? Играл по ресторанам.
– Не только по ресторанам. Зарабатывал прилично. Вы им не скажете, что я был в органах?
– Конечно, нет. У тебя есть грин-карт?
Грин карт – документ на право проживания в США.
– Есть.
– Гражданство получать собираешься?
– Нет. Я женился на американке чешского происхождения. Ее фамилия была Рогалекова.
– Эту историю я знаю. Знаю, что она вернулась к первому мужу в Чехию, а ты окончательно осел в Вашингтоне, играешь в магазине на рояле и помогаешь Биллу. Так?
– Нет. Я не знал, что, когда она улетала в Прагу, она уже была на первом месяце беременности. Там у нее родился мальчик.
– Получается, твой сын.
– Вот именно. Она назвала его Зденек. Понимаете?
– А что тут не понять! Зденек Андреевич.
– И вы знаете, что произошло дальше! Муж ее, этот Рогалек, разбогател. А три месяца назад помер. И Тереза, мою бывшую супругу зовут Тереза, написала мне, что любит только меня и хочет, чтобы сын был с папой.
– А ты?
– Я не то чтобы однолюб, но человек в связях устойчивый.
– И ты намерен воссоединиться с семьей в Праге?
– Да. Но не сразу. По их законам для вступления в наследство нужно ждать полгода. А наследство большое. Три магазина и фабрика. Буду капиталистом. Есть еще одна проблема. Если мы зарегистрируем брак, то по их законам она станет Роголиковова.
– Кошмар! – ужаснулся я.
– И еще какой, – согласился он. – А так как там фамилию менять трудно, я решил поменять фамилию здесь. На Рогалик.
– А почему не на Котомцев? – наивный вопрос.
– А Котомцева никогда не существовало.
– Верно, – спохватился я. – Не существовало. И она останется Рогаликова?
– Да. Она поменяет фамилию с Рогалекова на Рогаликова.
– А они там в нотариальной конторе не сочтут ее чокнутой?
– У нас нет выбора. Вас не удивило, что я пишу роман?
– Обманывать не буду. Удивило.
– Я начал писать, когда узнал, что стану капиталистом.
– Не вижу связи.
– В наше время писатель может издавать книги только за свои деньги. А у меня еще проблема перевода. Я и думаю: напишу роман, заплачу, чтобы перевели на чешский и издам. И рекламу романа оплачу.
– Как он помер, этот Рогалек?
– Вы знаете, случайно. Катался на велосипеде и не совладал с управлением, упал в обрыв.
