Вдруг машина, которую мы преследовали, словно прыгнула вперед. Мы выскочили на широкое шоссе. Расстояние между нами не сокращалось.
– Мотор у них не слабее нашего, – вынужден был признать я. – Догнать их будет трудно, если только…
Мальвина меня остановила:
– Послушай, а ведь они нас уводят от кладбища!
Я уже об этом думал. Мальвина продолжала:
– Пока мы за ними гонимся, кто-то спокойно орудует там.
Я согласился, но назад дороги не было.
Стрелка на спидометре допрыгала до 150 километров, а машина впереди летела, как на парусах.
– Мы ее не догоним, – вздохнула Мальвина.
– Должны догнать.
Вдруг машина впереди резко затормозила, вылетела на встречную полосу, развернулась и поехала нам навстречу. Такой маневр я знал, сам ему обучался.
Теперь мы ехали навстречу друг другу. Я притормозил, чтобы быстрее развернуться, когда они проедут.
Они уже были близко, и я увидел, что человек, сидящий рядом с шофером, поднялся: их машина оказалась с открытым верхом.
Резким движением я рванул «мерседес» вправо. Потом влево.
Встречная машина приближалась, я уже ясно видел ее в свете наших фар: «порше» с открытым верхом. И заметил в руках у пассажира автомат. Мы стремительно сближались.
– Пригнись! – закричал я Мальвине.
И снова рванул машину вправо. Почти одновременно мой «мерседес» налетел на камень, и нас отбросило влево прямо на приближающийся «порше».
Выстрелов я не услышал, только звон разбитого стекла. Яркий свет фар ослепил меня. Потом стало темно.
Я затормозил.
– Марина, как ты?
Молчание. Потом:
– Жива я, жива. Сволочи! Как ты?
– Нормально. Не поцарапали?
– Нет.
Я остановил машину. Попытался выдавить лобовое стекло. Оно не поддалось. Придется ехать с разбитым. Я вышел на дорогу. Вдали были видны фары удалявшегося «порше».
Ну, раз живы, то нечего сдаваться.
Я снова сел в машину, развернулся, конечно, не так лихо, и мы поехали назад.
– Куда?
Я не ответил, я еще не решил, что делать. Мы доехали до того места, где выскочили на шоссе. «Порше» впереди быстро удалялся. Значит, назад, к кладбищу, они не поехали.
– Это тот съезд, с которого мы выехали на шоссе? – спросила Мальвина.
– Да.
– Мы их уже не догоним. И если не повернем на дорогу, по которой ехали, можем заблудиться. По крайней мере не сумеем быстро добраться до кладбища.
Она была права.
Дорога назад показалась длиннее.
– Мы не заблудились? – спросила Мальвина.
– Вроде бы нет.
Хотя сам я уверен не был.
Но мы не заблудились. Дорога стала шире, появились фонари. Я проехал мимо кладбища. Никаких машин… Я развернулся и подъехал в пролому.
– Пойду с тобой.
– Нет, все как в прошлый раз. Стратегию на ходу менять не надо.
Все как в прошлый раз. Я оставался у пролома, она так же неторопливо направилась к могиле, исчезла за поворотом. Я ждал. Ее долго не было.
Я начал волноваться и поднялся, чтобы пойти ей навстречу. В это время она появилась на дорожке. В руках у нее была полиэтиленовая сумка. В ней что-то лежало. Она что-то нашла.
96. Урна
Я поспешил к машине. Мальвина села рядом.
– Что там?
– Урна. И больше ничего. Где будем открывать?
– Едем в салон.
– Поменяем машину?
– В любом случае светиться в битой машине у дома не стоит.
– Там и посмотрим, что в урне.
Хорошая идея.
Что в урне? Прах человека, некогда грозы целой страны? Или что-то еще?
Мы доехали до салона. Теперь мы вне посторонних взглядов.
Поднялись ко мне в кабинет. Мальвина вытащила урну из сумки:
– Возьми.
Небольшая ваза, легкая.
– Откроем в бюро.
Я согласился.
Мы поставили урну на стол. Крышка отвинтилась без труда. Мы заглянули внутрь. Пепла там не было. Там вообще ничего не было. Кроме пустой бутылки из-под минеральной воды.
Мы вынули бутылку, начали осматривать со всех сторон. Обыкновенная пластиковая бутылка без этикетки. Внутри ничего.
– Пусто.
– Пусто.
– Что бы это могло означать?
Мальвина внимательно рассматривала бутылку:
– Здесь что-то нацарапано. Дай лупу.
Лупы не было. Но и без лупы удалось разобрать несколько строчек. Точнее, три строчки:
«10.45
– Engels
18701879»
И все.
– Что будем делать с урной? С бутылкой? – спросила Мальвина.
– Все сфотографируем и отвезем на кладбище.
– На этой машине?
– На этой нельзя, нас могут увидеть. Как объяснить битое стекло? Но и на нашей машине тоже нельзя. После того, что произошло, лучше ее не светить. Возьмем еще один «мерседес», благо, у нас их восемь штук, и пять на ходу.
Взяли маленький вишневый «мерседес-300». До кладбища доехали, не встретив ни одной машины. Снова повторили тот же маневр. Я ждал Мальвину у пролома. Она вернулась быстро.
– Положила аккуратно?
– Я все делаю аккуратно.
Что правда, то правда, она все делала аккуратно.
Мы вернулись в салон, взяли свою машину и через двадцать минут были дома. Часы показывали два часа.
– Как ты думаешь, этой ночью ничего не может еще произойти? – спросила Мальвина. – Еще только два…
Что бы ни произошло, я больше никуда не поеду.
– Раздеваемся и в кровать.
Проснулись мы в семь.
– Поедем на кладбище, посмотрим, как там?
Похоже, вчерашних волнений Мальвине было мало.
Я не согласился. Падре Джованни или кто-нибудь по его просьбе непременно осмотрит могилу за день до 7 ноября. Если мы туда поедем, то можем с ними столкнуться.
– Интересно, когда падре скажет, что урна в склепе, – вслух размышляла Мальвина.
– Что это изменит?
– Ничего. Но они откроют урну?
– В этом я не сомневаюсь.
В обед Мальвина предложила:
– Давай все-таки попытаемся разобраться, что произошло ночью.
