– Нинель Павловна, – остановила я даму, – не надо продолжать. Не знаю, зачем вы сочинили историю про преданную няньку, отправившую на тот свет подростка, плохо влиявшего на ее воспитанницу, но все это ложь. От начала до конца. Вы не Рогачева. И не Нинель Павловна. Вы Валентина, старшая сестра несчастной Ксюши, работаете журналисткой. В Волчью пасть вы явились, чтобы написать материал для конкурса, который объявил один американский журнал. За победу в нем обещана должность в издательстве, Гринкарта, в перспективе гражданство США. Вы с детства мечтали там жить и ради исполнения заветного желания готовы на все, поэтому, узнав, куда ваш помешавшийся на кладоискательстве папаша отправил зависимую от него морально и материально младшую дочь, сообразили: вот он, эксклюзивный материал. Бедной Ксении не везло в жизни, ее мать не интересовалась своими детьми, у отца съехала крыша, старшая сестрица была злой. Ксюше отец капитально задурил голову, внушил ей мысль, что она избрана для великой цели: вернуть людям святыню – плащ апостола Петра, и отправил ее в Волчью пасть. При этом папаша выдал ей план катакомб, сделанный всего пару веков назад, на нем не было отметок о том, где спрятаны сокровища, и не объяснялось, что клад охраняется гильотиной, отрубающей вору руки. А Валентина достала древнюю схему лабиринта со всеми пометками.
– Все неправда, – отрезала Нинель, – все!
Я решила выложить то, что мне сказала повариха.
– У вас в щеках гель, он изменил овал лица, губы тоже увеличены гелем. И вам не шестьдесят лет, а максимум сорок, шея у вас полная, гладкая, на руках нет ни одного пигментного пятна. А вашему аппетиту позавидует юная девушка. Слопать целый батон с пачкой масла за раз! Да у вас железная печень солдата-срочника, а не потрепанный жизнью орган пенсионерки. На зубах коронки, в одной из них спрятана камера. Вы фотографируете все, что можете.
Рогачева молчала.
– Один визит к стоматологу – и шпионское оборудование обнаружат, – подхватил Ксавье, – установить вашу подлинную личность будет нетрудно, есть много способов, начиная с анализа ДНК.
– Вы глотаете постоянно «Аукалин», чтобы изменить голос, – добавила я, – в действительности у вас не контральто. И волосы у вас не седые, вы их красите. Вы убили младшую сестру, забрали шкатулку с частью клада и убежали. Вы подставили бедную Мышку…
Нинель Павловна выпрямилась.
– Хорошо. Слушайте. Меня на самом деле зовут Нинель Павловна Догачева, в фамилии изменили всего одну букву. Я специалист частного бюро расследований, которое разработало операцию по внедрению в дом Эпохова своего сотрудника, то есть меня. Акция готовилась кропотливо, Борис Валентинович умен, хитер, его трудно обмануть, но у нас служат профессионалы высокого полета. Как вы верно догадались, Нинель Павловны Рогачевой, отравившей подростка, в действительности не существует. Эпохов, будучи гражданом Франции, с двухтысячного года использует для своих экспериментов только россиян, с ними меньше хлопот. Поэтому наш заказчик обратился в московское агентство. И мы его не подвели, «родили» Макара Федосеевича Бубнова, богатого человека с проблемой. Якобы его верная служанка Нинель Павловна, работающая в семье четверть века, убила девятнадцатилетнего юношу, который склонил к сожительству пятнадцатилетнюю дочь Бубнова. Тот смог представить смерть парня как самоубийство, Рогачеву он якобы по разным причинам не может сдать полиции, но жить с ней в одном доме не желает, считает ее опасной и хочет отдать под опеку психотерапевта.
Борис Валентинович в сопровождении своего лакея Гарри прилетел на двое суток в Россию. Они провели беседу с «хозяином» Рогачевой, побывали на кладбище, где похоронена «жертва». Эпохов все осматривал, Гарри делал фото и записи. Потом они вернулись домой, и через неделю психотерапевт связался с Макаром Федосеевичем, дал реквизиты счета, на который следовало отправить гонорар. Короче, он нам поверил. Спустя три недели я очутилась в Волчьей пасти. Какова моя цель? Провести в доме несколько месяцев, найти того, кто на самом деле пишет книги Эпохова, выяснить его данные, сделать фотографии и покинуть гиблое место. План побега разработан до мельчайших деталей, но, думаю, вам совсем неинтересно, каков он. В мою задачу входит собрать как можно больше компромата на Бориса Валентиновича. Возможно, первые труды он написал сам, но потом, получив шумную славу, занялся работой с больными и, конечно же, не имеет времени на творчество. Я должна получить ДНК того, кто строчит рукописи. Мы предполагаем, что это делает сын Бориса.
– На самом деле профессором является Гарри, – не выдержала я, – он работает над текстом, а проводит эксперименты тот, кого все именуют боссом, шефом, тот, кто прикидывается Борисом Валентиновичем, но не является оным.
Нинель Павловна приподняла бровь.
– Я нахожусь в Волчьей пасти недавно и только начала осматриваться. У нас есть сведения о Петре, сыне Эпохова. Где мальчик жил после рождения, неизвестно, в семь лет его отправили в католическую школу, там дети находятся круглосуточно, их даже на каникулы не отпускают. Из интерната Петр вышел в восемнадцать лет, поступил на медицинский факультет Сорбонны, окончил его, четыре года работал в разных больницах. С последнего места его выгнали после смерти пациента, которому он выписал не то лекарство. В процессе расследования выяснилось, что Петр наркоман, он постоянно находится под кайфом. Владелец частной клиники, в которой служил врач, сообразил, что скандал может похоронить его учреждение, и загасил разгорающийся пожар. Петр исчез, более о нем сведений нет. Один мазок изо рта того, кто выдавал себя за Бориса, – и мы узнаем, является ли он родственником Эпохова. Я знаю про аппаратуру, которую имплантируют в зубы агента, но в моих зубах ничего нет. Микрокамера вживлена в верхнюю часть шеи. Можете не пялиться, ничего не увидите. Мне пятьдесят лет, тридцать из них я работаю в структурах, занимающихся поимкой преступников, последнее десятилетие служу в сыскном бюро. К сожалению, госструктуры России по-хамски относятся к тем, кто с младых ногтей честно служит в органах. Зарплаты невелики, работы выше крыши, похвалы я никогда не слышала, а вот ругали меня постоянно. Но теперь есть частные организации, где востребован мой опыт. Пигментных пятен у меня на руках нет, потому что я слежу за своим здоровьем, не ем мясо, сахаросодержащие продукты, занимаюсь спортом. Насчет геля в щеках, коррекции губ и коронок на зубах… Каюсь! Два года назад я улучшила свою внешность. На любой работе баба остается бабой, мне хочется выглядеть свежо, поэтому я посетила пластического хирурга. Ничего радикального не делала, так, чепуху, но осталась довольна результатом. Что касается шеи, то тут мне просто повезло, она у меня от природы такая. Мой рассказ легко проверить в агентстве, сейчас дам его координаты. Дарья!
– Да? – спросила я.
– Это вы догадались, что Гарри на самом деле Эпохов, а тот, кто величал себя хозяином, просто исполняет роль профессора? – поинтересовалась Нинель.
– Верно, – подтвердила я.
– Не хотите прийти для беседы в наше бюро? – заулыбалась Нинель. – Нам нужны такие люди.
– Из меня агент как из котлеты пряник, – вздохнула я, – стрелять не умею, бегаю плохо, драться не люблю.
