– Совестливый, да?! А ничего, что он до черта наших положил и сбежал?!
– Да ладно, не кипятись…
Оба помолчали, а потом второй вздохнул:
– А я бы от его байка не отказался. Если под тобой такой зверь, то ты – король дорог.
– Угу, король. До первого мута. Много ты сейчас по поверхности наездишься. Там и дорог-то давно никаких нет, а…
Но тут впереди трижды вспыхнул и погас луч фонаря.
– Свои! – крикнул в темноту туннеля мужчина и начертил в воздухе замысловатую фигуру горящим факелом.
Часть первая
Рок-н-ролл забытых улиц
Глава 1
Неожиданная новость
В дороге, где-то на трассе М-4
Я вспоминаю недавние события. Сначала – встреча с этим человеком на станции Печатники. Запамятовал его должность, но шишка немаленькая – второй человек в Конфедерации, и, по всему видно, метит на место Главы. Во всяком случае, уже распоряжается и ведет себя как первое лицо. Подо мной ревет мой дружище-байк, выплевывает сизый дым из глушителей, а мне лишь остается предаваться воспоминаниям, не забывая следить за дорогой. Я привык не обращать внимания на задания, которые подчас выдумывают люди, не интересуюсь и причинно-следственной связью, пока капают денежки. Точнее, патроны. Валюта нового мира. Все просто – я делаю работу и не задаю вопросов. За это меня и ценят. Наверное, меня считают сумасшедшим. За двадцать лет человек научился прятаться под землей, в рукотворных норах. Я не принимаю эту игру. В любой момент, когда захочу, могу поднять глаза и увидеть небо. Никто и ничто кроме смерти не лишит меня этой возможности.
Этот мерзкий мужик, Веденеев, пообещал баснословную сумму. Путь несложный, и убивать никого не надо, ни людей, ни мутантов. Всего лишь залезть в один архив в подмосковном городке и привезти документы, которые, якобы, должны там находиться. Меня не волнует, что это за бумаги, кому от них хорошо или плохо – кодекс чести у каждого в этом мире нынче свой. А чем дольше путешествие – тем интереснее. Что еще нужно, когда ветер в лицо, а за плечами пройденные километры?
Затем эта встреча с рейдерами, которая едва не оборвала мою жизнь. Я снова мысленно возвращаюсь к событиям последних суток…
…На станции Печатники я впервые, но мне нет дела до ее убранства – подземные убежища никогда не впечатляли мою вольную натуру. Мимолетом отмечаю серые пыльные колонны и приютившиеся между ними палатки, причудливые домики из подручных материалов, снующих торговцев за лотками и прочий вялый люд. Дело-то к ночи, после трудового дня особо не побегаешь. В глазах людей – отрешенность и смирение, они давно приняли свою судьбу и даже не пытаются ее изменить. Такое мне никогда не было понятно.
Шишки поважнее обитают в подсобных помещениях за станцией. Я долго иду по мрачному, сыроватому, тускло освещенному коридору вслед за провожатым – вертлявым малым, одной из шестерок тутошнего босса. Сзади топает дюжий охранник с АК на плече, небрежно положивший на оружие безвольно свисающую руку – верх попустительства. Захоти я, и обезоружил бы его в два счета. Если охрана первых лиц здесь устроена таким образом, то удивительно, что власть до сих пор не сменилась. Хотя я тут же припоминаю эту серость на станции, потухшие глаза, и мне становится ясно – им просто ничего не надо. Но наверняка должны быть и другие – сталкеры, например. Хотя тем только и нужно – вылазки да найденный хабар. Уверен, их жизнь получше, чем у обычного люда.
Наконец, мы останавливаемся возле обшарпанной деревянной двери. Мрак над нами рассеивает лампочка, она позволяет лучше рассмотреть стоящих рядом со мной людей. Мой провожатый – худоватый парень с затравленным взглядом, на вид лет двадцати-двадцати пяти. Прядки волос налипли на влажный лоб. Здесь довольно прохладно, из чего я делаю вывод, что работка у него та еще, заставляет попереживать и поволноваться. Одет он в какую-то серую робу. Бросаю взгляд назад – увалень-охранник переминается с ноги на ногу – мужика оторвали от любимого занятия: просиживать дни напролет на деревянном ящике у входа в подсобные помещения. Оттого и чувство опасности притупилось, и он не смотрит даже за мной, пришлым и чужим для станции человеком. Все мысли – поскорее вернуться обратно на насиженное место. Потому что давно ничего не случалось, унылая жизнь течет своим чередом, сменяя дни на ночи и обратно.
Провожатый несмело стучит в дверь и робко спрашивает:
– Андрей Павлович, можно? Посетитель прибыл.
Посетитель? Я усмехаюсь. Скорее, подрядчик. Выполняющий грязную работу.
– Корниенко? Входи.
Корниенко отворяет дверь, раздается противный скрип. Хоть бы петли смазали. Представляю, как тошно выслушивать такое изо дня в день.
За столом сидит тучный мужчина, который тут же встает и идет навстречу, протягивая руку для приветствия. По телосложению сразу видно, что работка у него сидячая и непыльная – знай себе отдавай приказы направо и налево. А люди вроде моего провожатого носятся, выполняя их и расшибая лбы. Ну, да это не мое дело.
Андрей Павлович улыбается, но улыбка неискренняя, а глаза и вовсе злые. К такому лучше лишний раз не поворачиваться спиной. Мне и раньше приходилось выполнять его задания, но всегда они передавались через посыльных и других третьих лиц, поэтому знакомы мы только заочно. Если на этот раз вызвал лично, значит, предстоящее задание особенно важно, и чем меньше ушей услышат о нем, тем спокойнее заказчику.
Я стою посреди небольшой комнаты. Взгляд мой скользит по стенам, ненадолго задерживается на небогатом интерьере – покосившемся шкафу в углу, скамье у стены, паре стульев и массивном, грубо сколоченном столе. На стене криво висит карта метрополитена с карандашными пометками. Опасности не ощущаю, моя интуиция молчит. Пусть я и оставил оружие на входе в подсобные помещения, но при необходимости справиться с этими людьми мне не составит труда.
Понимает это и Веденеев, не дурак. Если бы меня хотели схватить, то наверняка действовали бы другим способом, а не приглашали в логово льва. Поправка: не льва – гиены.
Андрей Павлович бросает хмурый взгляд на стоящих за моей спиной охранника и провожатого и кивком головы выпроваживает их из кабинета:
– Свободны.
Охранник ретируется с видимым удовольствием: слишком много усилий приложил для моего сопровождения сюда – пора дальше протирать штаны.
Провожатый задерживается на пороге, силясь что-то выговорить, но от сильнейшего волнения выдает лишь мычащие звуки. Андрей Павлович кивает:
– Корниенко! До завтрашнего дня больше мне не нужен. Жду в восемь утра!
Тощего будто ветром сдувает. Еще один мучительный и нервный день для него завершен. Надолго так мальца не хватит.
– Андрей Павлович, – представляется Веденеев, на что я коротко киваю:
– Знакомы заочно. Уже выполнял для тебя пару заданий.
Глаза Андрея Павловича сужаются, отчего морщинки у глаз становятся резче, но я не тороплюсь представляться в ответ – лишняя и бесполезная трата времени. Он ждет некоторое время, потом понимает, что бесполезно – условности не для меня.
