К нам заглянул ополченец в зимнем военном камуфляже, поздоровался вежливо, спросил, кто будем:
— Резерв Патруля, — показал я удостоверение. — Договорились на машину до Форта, ждем, когда заправится.
— С Толей-то? — уточнил он. — Скоро выедет, если только заправиться.
А я, как зовут водилу, и не спросил. Ну ладно, теперь знаю.
— Подождем.
Ополченец вышел. Я чуть протер перчаткой покрытое изморозью окно, посмотрел на «ниву» задумчиво.
— Я сейчас, — сказал я своим и вышел в тамбур.
Дверь в «накопитель» была тяжелой, на тугой пружине, чтобы шляющиеся туда и сюда граждане холоду не напускали. За ней оказалась небольшая комната, справа дверь в магическую «просветку», куда загоняли всех чужих в обязательном порядке, прямо будка, в которой проверяют документы. Пешеходы потом дальше идут, а водители возвращаются обратно, к машинам.
Толя уже прошел, как я вижу, он местный, наверняка сегодня же отсюда и выехал. А остальные вон стоят. И остальная. Последняя в очереди, явно специально. Тулупчик, на плече стволом вниз тот самый карабин «росси», который я ей тогда дал.
— Дорогая, — я тихо подошел ближе.
Мила вздрогнула от неожиданности, но узнала, кажется, меня еще по голосу, потому что обернулась уже спокойно.
— А ты здесь откуда? — удивилась она таким тоном, словно мы с утра расстались, а вот сейчас случайно в магазине столкнулись.
— Оттуда, — я показал пальцем на дверь, через которую вошел. — Может, поговорим?
Я отвел ее к окну, где мы присели на подоконник.
— Мне бы сначала въезд получить. Ты тоже в Ключи?
— Нет, я в Форт. У меня просто машина неподалеку сломалась. И зачем тебе в Ключи? Поехали в Форт, там и поговорим. Довезешь нас заодно.
— Вас?
— Саня с Дмитрием здесь.
Вид у Милы был немного растерянным, хоть она это старалась скрыть. Мое появление здесь явно ломает какой-то план, но послать меня куда подальше она просто не может. Или не хочет.
— Мила, зачем тебе в Ключи? Только честно?
Она вздохнула, подумала немного, затем сказала:
— Завтра отсюда колонна в Северореченск пойдет. Я с ними поеду. Коль, мне нельзя в Форт, меня там ищут.
— Если ищут, то и в Северореченске найдут. У нас все бегут в Северореченск, где тебя еще искать? Там и найдут. Только там ни меня рядом не будет, ни Сани, ни остальных. Там ты будешь сама по себе.
— А в Форте меня уже нашли, — она посмотрела мне в глаза. — Остальное — вопрос времени.
— Это везде вопрос времени. Я твое второе имя уже знаю, и узнает кто угодно, у кого хотя бы немного мозгов есть. Новую машину знаю. Направление, куда ты поехала и с кем. Если ничего не предпринимать, то никакой Северореченск не поможет. И у меня к тебе слишком много вопросов.
— Коль, меня в Форте или убьют, или арестуют. Коль, я — агент Города. Была. Понимаешь?
Я пожал плечами, хмыкнул.
— И кто об этом знает? Контрразведка?
— Нет, контрразведка не знает. Но знают те, кто меня нашел. Не смогут добраться до меня сами — настучат в контрразведку.
— И доказательства есть? — уточнил я.
— Могут быть.
— А могут и не быть.
Если она и чей-то агент, то не слишком профессиональный. Хотя при этом в уме и сообразительности не откажешь.
— Они…
— Лига, так ведь?
Мила немного опешила. Затем все же кивнула.
— Они сами работают с Городом.
— Лиге сейчас никакого доверия. Ты мне ответь на один-единственный вопрос, только честно. Если ты скажешь «да», то я просто повернусь и уйду. Если скажешь «нет», то ты повезешь нас в Форт. Мы там поговорим, и если ты решишь, что я не прав, — мы сами отвезем тебя в Северореченск. Сопроводим.
— О чем ты?
— Ты замешана в убийстве геолога? Который Панфилов?
— Нет. Но я догадываюсь, кто мог его убить.
— А калька с карты у тебя?
Она даже оглянулась испуганно.
— Никто не слышит, не до нас тут.
— Я ее спрятала. Не у меня.
Я не стал спрашивать «где». Вместо этого спросил:
— Поехали в Форт? Никто тебя не тронет. К тому же сегодня многое изменилось.
— Что?
— Многое.
— Тогда ты веди, я устала, — она протянула мне ключи с шариком защиты.
— Сейчас, мужика одного дождемся и поедем.
Думаю, что десятки Толе хватит за беспокойство. На ровном месте, считай, заработал.
Хмель.
11 января
Сбросив оцепенение, я скатился на дорогу, подбежал к черте подтаявшего снега и вырвал из выемки в отвале оплавленный блок управления порталом. Зашвырнул его подальше в сугроб, туда же отправил провод резонатора и поспешил прочь.
Я свое дело сделал, об остальном придется позаботиться Клондайку сотоварищи. Надеюсь, они справятся.
Когда подходил к Торговому Пятаку, меня трясло уже не столько от холода, сколько от нервного перенапряжения. Думать мог только о двух вещах: термосе с чаем в машине и бутыле самогона под стойкой бара.
Чай и самогон — больше меня сейчас ничто не интересовало.
И все же какая-то часть сознания продолжала контролировать окружающую обстановку. Проходя мимо распахнутых ворот Торгового Пятака, я вдруг подсознательным наитием уловил нечто неправильное. Так иногда бывает — проводишь кончиком языка по зубам и неожиданно обнаруживаешь свежий скол. Ты твердо уверен, что скол давнишний, но продолжаешь и продолжаешь проверять его языком. Как наваждение.
Вот и сейчас на меня накатило подобное чувство. Просто увидел стоявшего у дороги парня и невольно взглянул на него внимательней, гораздо внимательней, чем того заслуживал случайный встречный.
Что привлекло внимание — черное кашемировое пальто или рация? Даже не знаю, возможно, и то и другое. Круглое лицо с маленькими поросячьими глазками и носиком-кнопкой показалось отчего-то знакомым, хотя раньше его никогда не видел. Точно — не видел, но откуда же тогда я его знаю?
«Платон!» — вспыхнуло вдруг в голове озарение. Платон говорил о парне с круглым лицом, маленькими глазками и носиком, который вырубил его при похищении, — так не человек ли это Жилина?
Одет не по погоде, в рацию вцепился будто в якорную цепь, на меня только раз взглянул и отвернулся. Нежели высадили по дороге наблюдателя нас караулить?
Мысль эта отозвалась неприятной ломотой в висках, и вместо того чтобы пройти мимо ворот, я свернул на Торговый Пятак. Жилин должен был исчезнуть чисто, без следов. Уехал из Форта и пропал. На встречу с нами или с кем-то еще — не суть важно; нас поблизости быть не должно было.
