– Значит, все остальное – дело рук Котова?
– Да, я понял, что он зациклился, что пытается решить проблему, обезопасив себя и меня, но оставляет много следов. Он всегда был дураком. А когда мы не успели вывезти трупы из казино и нагрянул ОМОН, он совсем запаниковал. Или я его так запугал, что он стал творить такое. Я не успел опомниться, как он застрелил Остапцева-старшего и его садовника в коттедже. И, конечно, ничего там не нашел. Он нигде ничего не нашел!
– И вы его убрали?
– Он столько наследил, что мне ничего не оставалось, – устало вздохнул после долгой паузы Сорокин. – Как вы его нашли?
– Случайность, – признался Гуров. – Вы неаккуратно несли тело, и у Котова вывалился телефон в лесу. А дальше – дело логики и техники.
– Черт! Я был так зол, что не подумал даже обыскать его.
– Зачем вы убили Коровину? Как вы вообще с ней познакомились?
– Случайно. Мне надо было где-то отсидеться, а тут вижу, явно одинокая женщина, не красавица, несчастная. Я сначала подумал, что временно у нее поселюсь, а она, дура, влюбилась в меня как кошка. Надо было бросить ее, а я упустил этот момент. Слишком поздно узнал, что мою машину угнали и что ГИБДД ищет хозяина. Я понял, что вы меня вычислите в этом районе. Понял, но поздно. Вот и решил отвести от себя след за город. Будто я покинул Москву и заметал следы. Жалко ее, только она все равно никчемный человечек.
– Ваша беда, Сорокин, не в том, что вы ошибались в людях, – сказал Гуров, с брезгливостью глядя на Сорокина, – не тех помощников себе выбирали. Ваша беда в том, что вы ставку сделали не на то. Как в казино ставят, вот и вы поставили не на «красное», а на «черное». Для вас жизнь человеческая слишком мало значит. Вы считали, что вот так просто решите все вопросы и заживете сытой спокойной жизнью. А жизнь, Сорокин, это не игра в войну, не игра в казино! Жизнь – это люди!
Гуров хотел, было, еще развить свою мысль, но тут осознал, что бывший майор Сорокин его не поймет и, махнув рукой, вышел из кабинета. Крячко догнал его в коридоре и пошел рядом. Они шли молча до самой лестницы, и, когда уже стали спускаться, Станислав неожиданно сказал:
– А ты помнишь, о чем Петр просил тебя не так давно?
– Что? Просил? – Гуров остановился и непонимающе посмотрел на друга. – Быстрее закончить дело, потому что на него давят сверху?
– Про премьеру спектакля твоей Маши, – рассмеялся Крячко, а потом грустно улыбнулся: – После всей вот этой мерзости сесть бы в партер, послушать гул зала, почувствовать, как медленно гаснет огромная люстра под потоком, и таинственный мир театра заполняет зрительный зал. Как? Хорошо сказал?
– Ладно, – кивнул Гуров, сдерживая улыбку, – будет вам премьера.
