Он отпустил мою руку, но я не отстранилась: посмотрела ему прямо в глаза. Его взгляд поглощал меня, и я уступила. После долгих минут, полных смущения и восторга одновременно, я нашла в себе силы разорвать связь и отойти. К чему мне тратить себя на Джону – вампира! – когда в моих мыслях живет Гэбриел? Да, иногда он кажется всего лишь призраком, но все же…
Я ушла в кухню за дровами. Хорошо, что утром, перед уходом на работу, я набрала в лесу хвороста.
Усевшись на пол, я обдумывала ситуацию. Не помочь я не могу. О себе мне известно мало, но в одном я уверена: во мне есть доброта. Кто знает, вдруг в обмен на поддержку этот вампир поделится со мной секретами своего племени или даст подсказку, кто я на самом деле и к какому миру принадлежу? Игра опасна, но она стоит свеч. Я вернулась в гостиную, подкинула несколько веток в камин. Мы сидели молча. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец Джона нарушил тишину.
– Здесь ты и живешь? – спросил он, удивленно вскинув брови и обводя взглядом голые стены.
– Сейчас – да.
– Но ведь ты не здесь родилась. Это не твой настоящий дом.
– Мой дом там, где я живу. Я не привязываюсь к местам. Время идет, меняются люди, меняются пейзажи за окном. Только я не меняюсь. – Захотелось слегка подразнить его, проверить реакцию.
Джона повернул голову вправо, чтобы получше меня рассмотреть.
– Глаза… Твои глаза старше твоей улыбки, но ты не такая, как я. Хотя и человеком я тебя не назову.
– С чего ты решил, что я не человек? – спросила я чуть громче и напряженнее, чем ожидала от себя. Его слова задели меня: никогда не считала себя «не человеком».
– Из-за запаха. Там, в лесу, я не почуял, что ты приближаешься. Увидел, только когда ты оказалась прямо передо мной.
Я задумалась. Всегда относила себя к людям, хотя и умереть от того, от чего умирают обычные люди, не могла.
– И что? Не забывай о своем состоянии. У тебя притупилось восприятие, вот и все, – парировала я, не желая раньше времени открывать козыри.
– Кто ты? – Джона пропустил мою реплику мимо ушей.
Сдаваться так быстро я была не намерена.
– Вопрос на миллион. Кстати, не припомню, чтобы я тебе улыбалась.
Вампир засмеялся, и я, покраснев от смущения, расплылась-таки в улыбке.
– Вот видишь, я тебе симпатичен, как ни крути.
Он вздрогнул и вытянулся на полу, пытаясь справиться с приступом резкой боли.
Немного подумав, я решилась на следующий шаг:
– Можешь звать меня Чесси.
Вампир вопросительно приподнял бровь.
– Друзья называли меня Чесси.
– В прошедшем времени?
– Мы с ними не виделись некоторое время. Если хочешь, считай это имя моим.
Губы Джоны изогнулись в намеке на улыбку.
– Весьма польщен доверием.
Понадеявшись, что мы встали на тропу мира, я решила продолжить расспросы:
– Ты не ответил: чем я могу помочь? Ты ведь страдаешь, я вижу.
Вампир посмотрел сквозь меня и наконец процедил сквозь стиснутые зубы:
– Друзья позаботятся обо мне.
– Кто они? Что с тобой произошло?
Джона явно раздумывал, отвечать или нет, но все же снизошел, хотя и без явного желания:
– Мы вместе путешествуем. Сюда прибыли, чтобы спасти… спасти вампира – такого, как я. – Он помолчал. – Кое-что пошло не по плану, и клан Чистокровных взял меня в плен. – Джона зарычал, обнажив клыки. Оторопев от этого зрелища, я не сразу отреагировала.
– Клан Чистокровных? Ничего не понимаю…
– Чистокровные – первые вампиры, появившиеся на Земле. Раньше я был человеком. Но меня укусили, обратили, превратили в вампира – выбирай, что тебе больше по душе. И я стал вампиром второго поколения, или обращенным вампиром. Такие, как я, служат Чистокровному, который обратил их, принадлежат его клану, входят в его армию.
Джона пытался унять бившую его дрожь.
– Но если ты служишь одному из Чистокровных, как оказался на свободе?
– Вампиры – воплощение зла. В момент обращения наша душа погружается во Мрак. Мы утрачиваем собственную волю. Но иногда – редко – мы способны увидеть свет: ровно столько света, чтобы вспомнить, кем были раньше. Мои друзья – такие же вампиры, которым, как и мне, удалось освободиться от власти Чистокровного Повелителя. Нам помогли… Больше мы не хотим быть рабами.
– Но ты ведь остался вампиром.
– Да. И мне по-прежнему нужно пить кровь, чтобы выжить. Всем нам. Но мы тщательно выбираем жертву. – Джона помолчал. – Я не хочу убивать людей, но иного выбора у меня нет.
Последние слова удивили меня. Да, я испытывала к нему сострадание, но изображать доброго Боженьку, который прощает смертные грехи, не собиралась.
– И что они сделали, когда поймали тебя? – задала я следующий вопрос.
– Гуальтьеро того клана не стал меня пить. Его зовут Элихио. Он не имел права прикончить меня. – Джона увидел, что я не понимаю, и пояснил: – Гуальтьеро означает «хозяин», «повелитель». Глава клана. Элихио – его имя. – Он сделал глубокий болезненный вдох. – Они заперли меня без… – вампир подбирал подходящее слово, – …без пищи.
Меня передернуло, но он будто не заметил.
– Вампир невыносимо страдает, если не может питаться. Не знаю, сколько времени меня продержали в темноте, закованным в серебряные наручники. – Он кивнул на свои запястья. – Мне удалось сбежать, но если Чистокровные найдут меня прежде друзей, сил для сражения у меня не хватит.
– Значит, Чистокровные все-таки собирались тебя убить?
– Нет. Они ждали моего Гуальтьеро, он сам хотел разделаться со мной.
– Это тебе Элихио сказал?
– Нет. С моим Гуальтьеро, его зовут Эмери, мы связаны до сих пор. После того, как я ушел из клана, наша связь ослабла, но я все еще чувствую его.
Я с трудом понимала его – речь шла о мире, о котором я ничего не знала.
– Элихио уже знает, что я сбежал. Скоро он и вампиры его клана найдут меня.
Последняя фраза встревожила меня. Они явятся сюда? В мой дом? Я представила, что на мое жилище нападают вампиры, и земля ушла у меня из-под ног. Нахлынула паника. Я подскочила к окну: доски на месте. Хотя какой от них толк? В ужасе я повернулась к Джоне.
– Это они. Они близко… – прорычал он. В глазах появился дикий блеск.
Волосы зашевелились у меня на голове.
– Что же нам делать? Где твои друзья? – зачастила я, проверяя, крепко ли заколочены окна.
– Они обязательно придут, но могут опоздать. Ты должна бежать. Садись в машину и мчи прочь, пока хватит бензина. А затем бросай машину и беги. Беги и никогда сюда не возвращайся, – приказал он.
