– В другой раз, – ответила я, пытаясь высвободить руку. Скандал мне был ни к чему, я просто хотела уйти.
– Да ладно тебе! От одного танца не переломишься! Нам нужно познакомиться поближе.
Брэдли еще крепче стиснул меня, и я заволновалась по-настоящему. Вряд ли он собирался делиться воспоминаниями из детства.
Он прижал меня к себе, пока я лихорадочно выдумывала предлог, чтобы избавиться от него. Но проблема решилась иначе. Другая крепкая рука обняла меня и выдернула из объятий навязчивого кавалера.
– Этот танец она обещала мне, – сверкнув глазами, заявил Джона. Брэдли собрался что-то возразить, но, рассмотрев взбешенного Джону, передумал.
– Ладно-ладно, ухожу, – проговорил он, и исчез.
Одной рукой Джона бережно обнял меня за талию, а пальцы другой проникли под подол моей юбки. Поглаживая мое бедро, он принялся раскачиваться в такт музыке.
– Неужели ты не можешь не привлекать к себе внимания?
Я молчала.
– Чесси, посмотри на меня.
Он наклонился и заглянул мне в лицо, и я, хотя и не сразу, посмотрела на него. В ореховых глазах вампира мерцали красноватые отблески.
– Я не спал с ней, – без колебаний произнес он.
Я не собиралась его спрашивать об этом. Спросить – означало выдать, что мне было не все равно.
– Да ладно. Все в порядке. Я понятия не имею, что тебе нужно и каким образом ты получаешь желаемое… Меня это не касается – Слова отказывались собираться в стройные фразы.
– Все очень просто. Мне нужна лишь девушка, которая сейчас стоит передо мной. Так что, думаю, тебя это касается.
Джона говорил низким, бархатистым шепотом. У меня подкашивались коленки. Он оттолкнул меня, обвел вокруг себя, снова привлек, запустил руки мне в волосы, провел пальцами вдоль позвоночника. Резко набрав воздуха в грудь, я сбросила его руки с моей изуродованной спины.
– Не смей прикасаться к шраму! – приказала я, надсадно дыша.
Джона замер. Гнев и растерянность смешались на моем лице. Назло мне он снова положил ладони мне на спину. Мои волосы накрыли его сильные руки, лаская кожу.
– Меня влечет каждый миллиметр твоего тела, – горячо прошептал Джона.
На танцпол вышли еще пары. Играя композицию Ланы Дель Рей «Рождены, чтобы умереть», пианист запел. Немного расслабившись, я положила голову Джоне на грудь.
Слова песни поразили меня. Я следовала ритму, силясь понять, о ком они – о Джоне или о Гэбриеле.
Джона взял меня за подбородок. Зачем он будил во мне такие чувства? Мои волнения растворялись в мелодии, танце, блеске его глаз. Я изо всех сил старалась держаться прямо, но мне это плохо удавалось – высокие каблуки вконец измотали меня.
Я все глубже погружалась в объятия Джоны, но это не приносило облегчения. Он затягивал меня, как зыбучие пески, и чем больше я сопротивлялась его власти, тем быстрее он поглощал меня. Не спрашивая, он подхватил меня на руки и провел ладонью вдоль каждой икры, избавив меня от туфель, а затем медленно опустил меня так, чтобы я босыми ногами встала на его ботинки и стала немного выше ростом.
– Ты нравишься мне любой. С распущенными волосами, с собранными, – шептал Джона, забавляясь с моими длинными локонами и убирая их с лица, чтобы они не закрывали глаза.
Левой рукой он гладил меня по щеке.
– С помадой и без помады на губах, – продолжал он, с силой проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе. – Глаза… Темные дыры… Красные тревожные огни… – бормотал он все тише, нежно целуя меня в закрытые веки.
Я глубоко, протяжно вздохнула.
– Он знает о тебе так мало… – прошептал Джона, покусывая мне мочку уха. – А я вижу тебя всю, полностью. Я до сих пор помню твой вкус…
Слова окутывали, убаюкивали меня. Рука вампира надежно защищала мою спину. Он потерся кончиком носа о мой нос. Не встретив сопротивления, он поцеловал меня в губы, и я робко ответила. По моей щеке сбежала предательская слеза. Я втянула теплый аромат Джоны, и он напомнил мне манящий запах согретого солнцем дерева.
Вампир осмелел и целовал меня все настойчивее. Внезапно к сладости его губ примешался металлический привкус. Моментально осознав, что произошло, я вырвалась. Мысль о том, что на его языке была кровь стриптизерши, вызвала у меня рвотный рефлекс.
– Чесси, что такое?
Я оттолкнула Джону. Как же он разочаровал меня!
– Ты пил из нее?
Он ответил мне прямым взглядом, ничего не скрывая.
– Ты убил ее?
Судя по всему, предположение разозлило Джону.
– Нет, – отрезал он.
– Неужели она того стоила? Понравился ее вкус?
– Не так, как твой, красавица, – ухмыльнулся вампир.
Какой же я была дурой! Его не волновало, давал он мне обещание или нет. Поступки Джоны не зависели от мнения других людей и существ – и тем более от того, что думаю я.
Мы смотрели друг другу в глаза, и я нанесла последний удар, который – сомнений не было – должен был поставить точку в этом конфликте.
– В нем есть все, чего нет и никогда не будет в тебе!
Сунув ноги в туфли и сорвав с лица маску, я быстро пошла к барной стойке. По шее скользнул сквознячок. Мне не было нужды поворачиваться: я и так знала, что Джона ушел.
Через заднюю дверь я шагнула в ночную темноту. Нужно было снова зайти в клуб через главный вход и найти Брук. Но не успела я сделать и пару шагов, как меня схватили за плечо и поволокли назад.
– Джона, мне больше нечего тебе сказать! – прошипела я.
– К счастью, я не твой дружок Джона, – бросил Брэдли.
– Извини, я обозналась. А теперь мне пора.
– К чему такая спешка?
Похоже, он не собирался меня отпускать.
Схватив меня за волосы, Брэдли поволок меня за угол здания, а затем в какую-то закрытую со всех сторон подворотню. Единственный путь к отступлению перегораживали поставленные друг на друга старинные пивные бочки с коваными обручами.
– Мне больно! Пусти!
Брэдли всем своим весом придавил меня к холодной кирпичной стене.
– Ты задолжала мне танец, – пробормотал он, зарывшись лицом мне в волосы.
Я окаменела. Этой ночью я никак не ожидала попасть впросак, общаясь с обычными людьми.
– Я увидел, как ты убегаешь, и решил, что приватный танец поднимет тебе настроение.
С мерзкой улыбкой Брэдли положил свою ладонь мне на грудь.
– Убери руки, – жестко, но спокойно сказала я.
Он скривился в усмешке и посмотрел на меня, потянул за волосы, приблизился к шее. Я вздрогнула от омерзения. Когда он наткнулся на шрам, в его зеленых глазах мелькнуло удивление.
