— Весьма позднее время для визитов.
— Прошу прощения за то, что побеспокоили вас в столь неурочный час, графиня. — Кардинал вещал с вкрадчивой дипломатической вежливостью. — Но у нас возник вопрос, который мы желали бы обсудить с вами.
Элизабет сохраняла невозмутимый вид, понимая, что дело, которое привело эту компанию к ее дверям, должно быть чрезвычайно срочным. К тому же она чувствовала, что ее шансы сбежать из монастыря в эту ночь стремительно исчезают.
— Я с радостью побеседую с вами утром, — ответила она. — Я уже готовилась отойти ко сну.
Сестра Эбигейл протянула руку и грубо вытащила Элизабет в коридор, даже не пытаясь скрыть свою сверхъестественную силу.
— Если они говорят «сейчас», значит, сейчас.
Джордан предостерегающе положил ладонь на плечо монахини.
— Думаю, мы можем обойтись без насилия.
— И это вопрос свободы выбора, — подтвердил Бернард, взмахом руки приказывая Эбигейл отойти.
Под глазом у монахини задергалась жилка.
— Как пожелаете. У меня есть другие дела, требующие моего внимания, так что оставляю леди Элизабет на ваше попечение.
Эбигейл выпустила руку Батори, развернулась на пятках и зашагала прочь. Та смотрела ей вслед, пряча довольную улыбку.
— Не желаете ли побеседовать в моей скромной обители? — Графиня указала на свою келью, позволив себе проявить намек на недовольство. — Хотя здесь довольно тесно.
Бернард шагнул ближе, окидывая взглядом коридор.— Мы отведем вас в нашу часовню под базиликой Святого Марка, там никто не помешает нашей беседе.
— Понимаю, — ответила Элизабет.
Кардинал протянул ей руку, словно намереваясь предложить графине опереться на нее, но вместо этого замкнул на запястье Элизабет холодный металлический браслет — а второй защелкнул на собственном предплечье.
— Наручники? — спросила графиня. — Неужели кто-то, наделенный вашей силой, не сможет иным способом удержать слабую, беспомощную смертную женщину, каковой я сейчас являюсь?
Джордан усмехнулся.
— Смертны вы или нет, но я полагаю, вы ни в коей мере не беспомощны.
— Возможно, вы правы. — Она чуть склонила голову набок и улыбнулась ему.
Стоун был красивым мужчиной — с крепким подбородком, широким лицом, на котором уже пробивалась чуть заметная щетина пшеничного цвета. От него исходил жар — полыхание внутреннего огня, возле которого она с наслаждением погрелась бы.
Эрин взяла Джордана за руку, словно утверждая свои права на этого мужчину. Некоторые вещи не меняются, сколько бы столетий ни прошло.
— Ведите меня навстречу моей участи, сержант Стоун, — произнесла Элизабет.
Тесной группой они прошли через территорию монастыря и вышли за главные ворота. Краем глаза Батори заметила у причала лодку Берндта и ощутила укол негодования, однако он быстро угас.
Быть может, ей не придется сегодня ночью отплыть на этой лодке навстречу свободе, однако не исключено, что ей представится куда более интересная возможность.
21 час 02 минуты
Эрин шла следом за сангвинистами через переулки и горбатые мостики Венеции. Она держала за руку Джордана, чувствуя, какая горячая у него ладонь. Женщина пыталась унять в своей душе страх за него. Пусть даже извне создается впечатление, что у него высокая температура, но выглядит он здоровым и готовым сразиться с целой армией.
Когда они останутся наедине, она расспросит его о подробностях того, что произошло в той пещере, и о том, почему в последнее время он словно бы отдаляется от нее. Эрин подозревала, что эти перемены берут начало в той ангельской сущности, которую Томми вложил в Джордана, спасая его жизнь. Но хотя ее разум взвешивал эту возможность, сердце Эрин неизменно тревожили куда более приземленные варианты.
«Что, если он просто больше не любит меня?»
Как будто подслушав, о чем она думает, Джордан сжал ее руку.
— Ты когда-нибудь прежде бывала в Венеции? — тихо спросил он.
— Я только читала о ней. Но она именно такая, какой я ее себе представляла.
Радуясь, что может отвлечься от беспокойных дум, Эрин огляделась по сторонам. Переулки островного города были такими узкими, что кое-где идти по ним бок о бок можно было лишь по двое. В маленьких витринах были выставлены старинные книги, искусно сделанные из стекла перья, кожаные маски, шелковые и бархатные шарфы. Венеция всегда была крупным центром торговли. Сотни лет назад те же самые витрины манили небывалыми товарами других прохожих. И хотелось надеяться, что сто лет спустя все будет обстоять так же.
Эрин сделала глубокий вдох, чувствуя запах моря от каналов, запах чеснока и томатов от расположенного поблизости ресторана. Фасады окружающих домов были окрашены в различные оттенки охристого цвета, а также в желтый и светло-голубой, стекла в их окнах были настолько старыми, что уже пошли рябью от возраста.
Было нетрудно представить, что она на машине времени перенеслась на сто лет в прошлое — или даже на тысячу. Эрин росла в сельской местности, в замкнутой общине, и повседневная жизнь ее родителей была даже более примитивной, чем у людей, которые жили в этом городе столетия назад. Вера ее отца заставила его отвергнуть весь современный мир, и Эрин иногда с тревогой думала, что ее выбор профессии, ее любопытство к древней истории по-прежнему мешают ей идти в ногу со временем.
«Неужели я все-таки истинная дочь своего отца?»
Наконец их группа прошла темный тоннель, проложенный сквозь древнюю стену. Перед ними открылась площадь Святого Марка, и Эрин воочию узрела знаменитую базилику.
Золотистый свет озарял это здание, выстроенное в византийском стиле, его причудливый фасад с арочными проемами, мраморными колоннами и изящными мозаиками. Эрин вытянула шею, чтобы получше рассмотреть это великолепие. По центру фасада, на самом верху, стояло изваяние самого святого Марка, а под ним — его символ, золотой крылатый лев. По сторонам от святого-воителя размещались шесть ангелов.
Все здание было подлинным воплощением роскоши и величия.
У Джордана, как всегда, было свое мнение.
— Выглядит малость аляповат.
Эрин рассмеялась, не в силах удержаться. Он говорил сейчас совсем как тот Джордан, которого она когда-то встретила в Израиле.
— Подожди, пока не увидишь базилику изнутри, — предупредила Грейнджер. — Ее не зря называют Золотой Церковью.
Джордан пожал плечами.
— Во всем хорошем можно и переусердствовать, как мне кажется.
Эрин улыбнулась ему. Они шли через площадь Святого Марка, которая в дневные часы была полна голубей и туристов, но сейчас, поздним вечером, практически опустела.
Впереди рядом с кардиналом Бернардом гордо шествовала графиня, высоко держа голову и неотрывно глядя куда-то в одну точку, далеко перед собой. Даже в современном платье она выглядела словно принцесса, сошедшая со страниц какой-нибудь древней книги. Хотя в ее случае это должен был быть сборник страшных средневековых сказок.
