— Но все-таки в итоге, — промолвила Эрин, — этот проклятый самоцвет каким-то образом нашел свой путь через века в ваши руки.
— Судьбу не предотвратить, — согласилась Элизабет.
Грейнджер едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.
— В письме сказано что-нибудь о двух других камнях?
— Ни слова.
— Значит, это тупик, — подытожил Джордан.
— Разве что Гуго де Пейн все-таки жив до сих пор, — сказала Эрин. — Мы знаем, что он не погиб в крестовом походе вопреки словам Бернарда. Может быть, он по-прежнему обитает в этом мире.
Стоун испустил тяжкий вздох.
— Если и так, то как нам его найти?
Эрин уперла в бока сжатые в кулаки руки.
— Мы спросим его старого друга, Бернарда Клервоского. — Она обратилась к Христиану и Софии: — Где кардинал?
— Его отослали в Кастель-Гандольфо, — ответил Христиан. — Ожидать приговора.
— Давайте молиться, чтобы они уже не предали его смерти за все его грехи, — добавила София.
Эрин молча согласилась с ней. «Нельзя допустить, чтобы что-то еще пошло не так».
18 марта, 21 час 56 минут
по центральноевропейскому времени
Прага, Чешская Республика
Волка окружал дым и пылающие угли.
Его мощные лапы рыли грязь и отбрасывали сломанные балки. Шершавые камни раздирали их подушечки в кровавые ошметки. Искры падали в его густой мех и прожигали до кожи.
Черный узел сдавливал его яростное сердце, гоня зверя вперед.
Не было слов, не было приказов, лишь стремление.
Источник этого темного желания ждал внизу, свернувшись в плотный клубок вокруг крошечного язычка пламени.
Волк копал, направляясь к нему.
Одно желание заставляло его все дальше углубляться в горящие руины.
Освободи меня.
Глубоко упали они, развратились, как во дни Гивы;
Он вспомнит нечестие их, накажет их за грехи их.
Ос. 9:9
19 марта, 06 часов 19 минут
по центральноевропейскому времени
Кастелъ-Гандолъфо, Италия
Эрин рывком вынырнула из кошмара, полного огня и демонов.
Она проснулась в комнате, залитой светом нового дня. Сделав несколько судорожных вдохов, женщина узнала эту простую комнату и вспомнила их ночной полет из Праги в эту идиллическую сельскую местность к северу от Рима. Сейчас они находились в папской резиденции вблизи Кастель-Гандольфо. Эрин впитывала взглядом эту знакомую обстановку: гладкие белые стены, деревянный пол, сияющий в утреннем свете, словно теплый мед, массивная кровать из красного дерева, с распятием, укрепленным над изголовьем. Они с Джорданом останавливались в этой самой комнате в прошлый раз, когда приезжали сюда.
«Я в безопасности...»
Может быть, это было не совсем правдой, но в такой безопасности она не чувствовала себя уже давно.
Окна были закрыты толстыми деревянными ставнями, но одна пара ставень была распахнута, чтобы впустить рассвет.
Эрин радовалась этому золотому свету после долгой ночи ужасов. Они сели на частный реактивный самолет — «Сайтейшн Икс», — который по папскому приказу перенес их из средневекового мрачного города сюда. Они приземлились неподалеку от резиденции, усталые, потрепанные, покрытые кровью и ранами.
Первая мысль Эрин была о Руне.
Сразу по приземлении его доставили на носилках в сангвинистский лазарет. Грейнджер хотела пойти с ним, но она едва могла стоять. Джордан едва ли не на руках принес ее сюда в глухой ночи. Они оба рухнули в постель, обнявшись. И в этот миг ее не тревожил жар его тела — он приятно согревал ее, словно она улеглась у камина.
И все же проблеск вины за то, что она покинула Руна, тревожил Эрин. Она изо всех сил старалась отделаться от этой вины, избавиться от памяти о том, как она прикоснулась к Руну и на несколько мгновений разделила с ним связь крови. «Рун сейчас в куда более надежных руках», — напомнила себе Эрин. У него уж точно есть сиделка, которая проведет все необходимые процедуры и присмотрит за ним. Элизабет настояла на том, чтобы последовать за Руном. Хотя он так и не очнулся, графиня в течение всего полета держала его за руку и шла рядом с носилками до самого лазарета, несмотря на усталость, сквозившую в ее осанке и выражении лица.
Эрин могла не доверять Элизабет, но когда дело касалось Руна, нельзя было найти лучшую сторожевую собаку на время его выздоровления.
В ванной комнате кто-то выключил душ, и это заставило Грейнджер обратить взгляд в ту сторону. Она только сейчас поняла, что ее разбудил звук текущей воды. Протянув руку к простыням на другой половине постели, женщина ощутила еще не покинувшее их тепло тела Стоуна. Эрин задержала руку на подушке, на оставшейся там вмятине от его головы.
Ее мучила тревога за Джордана, однако женщина не могла не признать, что чувствовала себя гораздо лучше после ночи, проведенной рядом с ним. Она потянулась и вздохнула.
Весьма неплохо... учитывая все случившееся.
Но было ли это улучшение следствием одного лишь отдыха? Спина Эрин была испещрена кровоподтеками, рана на лбу заклеена пластырем, но чувствовала она себя на удивление хорошо — лучше, чем должна была.
Грейнджер сдвинулась на половину постели, нагретую телом Джордана, наслаждаясь воспоминанием о том, как они прижимались друг к другу, и гадая, не было ли ее хорошее самочувствие результатом того, что она всю ночь нежилась в странном жаре, исходящем от него.
Или это просто потому, что им удалось хоть сколько-то побыть наедине?
Теперь он определенно больше был похож на себя прежнего.
Дверь ванной со скрипом открылась, и Эрин обернулась на этот звук.
Джордан стоял в проеме двери, словно услышал ее мысли и пришел на зов. Он был окутан завесой пара и облачен лишь в белое полотенце вокруг бедер. Грейнджер улыбнулась ему, все еще кутаясь в простыни, которые внезапно словно бы нагрелись. Джордан поднял бровь и уронил полотенце, стирая ладонью струйку воды, сбегающую по виску. Эрин окинула его взором с ног до головы, не пропуская ни единой капли на его теле, ни единого дюйма влажной кожи.
После этой ночи у всех в их отряде остались синяки и порезы. Но не у Джордана. Кожа его была безупречно-гладкой, он буквально лучился здоровьем. Золотистые волоски на его руках и ногах в свете утреннего солнца образовывали чуть заметный светлый ореол. Стоун был похож на греческую статую — слишком идеальный, чтобы быть настоящим.
