Сначала Илларионовых А. В. в адресном бюро Нижнего Новгорода
отыскалось четверо. Очень может быть, что нужный им вообще жил где-то в
области, однако решили положиться на удачу и обследовать сначала именно город.
Итак… Илларионов Алексей Витальевич 1928 года рождения
отпадал на старте, потому что ему было далеко за семьдесят, а в купе с
Константиновым ехал мужчина лет сорока.
По аналогичной причине отпадал Илларионов Анатолий
Викторович 1980 года рождения.
Александр Викторович и Андрей Валентинович Илларионовы по
возрасту вполне подходили оба: одному ровно сорок, другому – сорок пять.
Идеально было бы заполучить их фотографии и предъявить проводнице Якушкиной,
однако соваться к ней после первого ее допроса с пристрастием не хотелось ни
Роману, ни Эмме. Кто ее знает, Якушкину, может быть, она теперь носит с собой в
качестве оборонительного оружия вязальную спицу или кухонный нож! Любая другая
женщина на ее месте так и поступила бы, между прочим. Так что снова с ней
пытать удачу не стоило.
Разузнав адреса обоих подходящих Илларионовых, раздобыли их
телефоны и принялись названивать. У Александра Викторовича ответил милый
женский голос, который сообщил, что «Сашеньку» застать можно будет, когда
закончится его двухгодичный контракт с йеменскими властями: в этой стране
«Сашенька» работал врачом. Год он уже оттрубил, остался еще год. Приезжал ли
Александр Викторович за это время домой в отпуск? Нет, не приезжал ни разу. А
кто его спрашивает?
Эмма положила трубку.
Телефон Илларионова Андрея Валентиновича набирали не
единожды, но ни разу никто не ответил. Телефон молчал глухо, мертво. Окна в
квартире были зашторены, она производила впечатление нежилой. Может быть,
конечно, номер телефона и адрес устарели, а может быть, тогда же, из Москвы,
Андрей Илларионов уехал куда-то далеко и надолго… Даже дальше, чем в Йемен, и
дольше, чем на два года.
Эмма попыталась понаводить о нем справки. Результат
обескуражил и ее, и Романа. Андрей Илларионов считался в Нижнем человеком не из
последних. Он оказался совладельцем сети игорных заведений под маркой «Игрок»,
имел долю собственности в ночном клубе «Тот свет», самом крутом в городе, и
даже состоял в числе акционеров дорогущего фешенебельного ресторана
«Необитаемый остров». Да, немалая ирония судьбы была в том, что именно ему
случайно или не случайно достались бриллианты Константинова! Как говорится,
деньги к деньгам.
Однако узнать, где именно находится сейчас Илларионов, когда
вернется в Нижний и вернется ли вообще, никак не удавалось. И тогда Эмма
сказала, что пора поближе познакомиться с Людмилой Дементьевой. Очень возможно,
что их отношения с Илларионовым настолько близки, что она все знает о нем, о
его планах и намерениях. Конечно, может статься, что Дементьева всего лишь
какая-нибудь его сослуживица, что звонок ей был случайным. Однако Эмма была
убеждена, что встреча с Людмилой приблизит их к цели.
Роман верил Эмме и скоро понял, что интуиция ее снова не
обманула. Словно бы черти ворожили ей! Все, что ей стоило предположить,
немедленно воплощалось в жизнь. Иной раз Роману начинало казаться, что Эмма
просто играет в поддавки и с ним, водя его за нос, изображая неведение, хотя
каким-то образом заранее прекрасно осведомлена обо всех персонажах этой истории
и о том, как следует себя с ними вести и с судьбой, разыгрывая страх перед
завтрашним днем, хотя способна заранее угадать, как будут складываться события,
и даже с собственным отражением в зеркале, перед которым она отрабатывает эту
наивную, беспомощную гримаску наивной девочки, хотя гораздо больше пристала бы
ей маска женщины-вамп, искушенной, прожженной, хитрой…
Стерва?
Нет.
Да.
Роман не знал точного ответа. Слово «стерва» слишком
однозначно. Эмма слишком сложна и непредсказуема. Одно можно утверждать на все
сто процентов: без Эммы Роман ни за что не очутился бы там, где он очутился!
А где он, кстати сказать, очутился, а? Вообще – где он? Куда
пропал?! Кое-кого это очень интересовало.
* * *
Сначала Фанни стояла на тротуаре, на рю де Прованс, под
окнами массивного серого здания страхового агентства «Кураж», и делала вид,
будто кого-то ждет. Потом несколько раз прошла мимо окон антикварных
магазинчиков на противоположной стороне улицы. Однако они были закрыты и
завешаны металлическими шторами по причине слишком раннего времени. Потом Фанни
тщательно изучила витрину буланжерии, в которой хозяйка выставляла свежие торты
и пирожные. Интерес Фанни ее обманул, она принялась приветливо улыбаться,
ожидая, что эта взволнованная дама с бледным лицом сейчас перестанет топтаться
на тротуаре, войдет в буланжерию и купит вон тот торт «Опера» за двадцать евро,
или «Наполеон» за двадцать пять, или килограмм печенья «Макарони» за тридцать
евро. Поест сладенького – и сразу настроение улучшится. Ведь, как известно,
сладкое – лучший транквилизатор! Однако, к ее разочарованию, Фанни в булочную
так и не зашла и не купила даже самого дешевого багета за семьдесят пять
евросантимов. Она просто перебежала на противоположную сторону улицы и
устроилась под прикрытием страхового агентства «Кураж». Сейчас восемь, через
полчаса начнется рабочий день, народ валом валит в здание, можно оглядываться с
озабоченным видом, якобы ты кого-то ждешь… На самом деле глаза Фанни
по-прежнему были прикованы к одной из дверей напротив. Синяя дверь с черным
чугунным литьем, рядом табличка с цифрой «три» и кодовый замок. Дверь заперта…
Нет, сначала люди выходили из нее один за другим. Фанни
жадно ждала: вот-вот появится Роман! Появится, и увидит ее, и скажет: ты
знаешь, а у матери случился сердечный приступ, она всю ночь была на грани жизни
и смерти, поэтому я не мог к тебе прийти, а портабль у меня сломался, вот я и
не позвонил. Или скажет, что на дом напали исламские террористы и держали всех
жильцов в заложниках. Или инопланетяне, зеленые человечки, блокировали входы и
выходы своими «тарелками», глушили звонки. Или трубы прорвало, и они с матерью
всю ночь боролись с разбушевавшейся стихией, чтобы не затопило нижних жильцов,
а аварийная бригада все никак не ехала… Да какая разница, что он скажет?! Фанни
всему поверит, самому изощренному и самому неуклюжему вранью, потому что ничто
не имеет значения, кроме одного: узнать, что Роман здесь, у матери, а не где-то
там, куда могла увезти его Катрин…
С чего она это взяла, непонятно, однако Фанни была почти
убеждена, что Романа увезла Катрин. Наверное, ей нужно было поехать на бульвар
Сен-Мишель, где устроила себе студию Катрин… Разумеется, по большей части та
жила в огромной квартире Лорана близ парка Монсо, на авеню Ван-Дейк, но вряд ли
Катрин притащит туда молодого любовника. Нет, она будет держать Романа в своем
гнездышке для тайных утех.
