– Щедрый мужчина…
– Еще бы! – Фанни нервно провела рукой по лицу. – Еще какой
щедрый! Но я, конечно, чуть не умерла от злости. Особенно когда увидела, как
они смотрят друг на друга, Лоран и Катрин. Мне надо было сдержаться, как-то
обратить это в шутку, но я не знала как…
– Я бы на вашем месте взяла эти трусики, чмокнула Лорана в
щечку и сказала: «Спасибо, дорогой! Стринги прелестные! Но ты не обидишься,
если я не буду их носить? И вообще, первым делом отдам в прачечную – хорошенько
постирать и продезинфицировать. Ты не знаешь, как долго сохраняются на белье
споры бледной спирохеты?» – подсказала Эмма с такой усмешкой, что у Фанни
мурашки по спине пробежали.
– О-о! – протянула она. – Да… круто! А у меня не хватило ни
ума, ни выдержки. Я устроила идиотскую сцену, наорала на Лорана и уехала домой
одна. Причем имела глупость отправиться не к нему на авеню Ван-Дейк, куда мы
должны были поехать вместе, а в свою квартиру. Ну и… Ну и кончилось все это
очень печально. Я поехала, дура, домой, а Лоран привез к себе Катрин. И держит
ее при себе чуть ли не полгода. Уж очень завели его эти трусики!
– Да нет, не трусики, а умение всякую ситуацию виртуозно
обратить в свою пользу, – задумчиво сказала Эмма. – Редкий талант!
– Судя по тому, что вы сейчас сказали… ну, как бы вы
ответили Лорану… вы этим талантом тоже обладаете, – возбужденно схватила ее за
руку Фанни. – Пожалуйста, прошу вас… Вы должны, вы просто обязаны поехать
завтра на ипподром Лонгшамп и встретиться с Лораном!
– На ипподром? – изумилась Эмма. – На скачки, что ли?
Хорошо, что этого не слышит Роман. Он непременно решил бы,
что Илларионов просаживает на скачках их бриллианты!
– Сейчас на ипподроме работает салон антиквариата. Роскошная
экспозиция, что-то невероятное. Несколько моих клиентов в складчину сняли там
стенд и кое-что выставляют. И вот один из них, мсье Валуа, рассказал мне, что
некий Доминик Хьюртебрайз, у которого соседний офис, на завтра сговорился
встретиться с очень богатым русским клиентом, который просил найти для него
натюрморт старой голландской школы. Я сразу поняла, о ком идет речь. Лоран
помешан на старых голландцах! Не зря он купил себе квартиру в Париже именно на
авеню Ван-Дейк. Я попросила своего знакомого уточнить, и он подтвердил: да,
Хьюртебрайз встречается с мсье Андре Ил-ло-ра… Нет, мне этого имени никогда не
выговорить!
– Илларионовым, что ли? – небрежно подсказала Эмма.
Фанни вытаращила глаза:
– Вы его знаете?
– Да нет, это довольно распространенная фамилия в России.
Такая же, к примеру, как во Франции – Рено.
– Понятно. Словом, как уверяет мой знакомый, Хьюртебрайз
нашел какую-то редчайшую картину, написанную, если не ошибаюсь, в 1691 году, за
которую он хочет сто тысяч евро, ну а Лоран решил на нее сначала посмотреть.
– Ну надо же! – усмехнулась Эмма. – Хочет сначала
посмотреть? А кота в мешке покупать не хочет? Но ведь это естественно!
– Вы не знаете Лорана, который иногда платит не глядя только
за имя художника. Видимо, он не слишком доверяет Хьюртебрайзу, если решил
сначала посмотреть этого «старого голландца», а потом уже платить. В любом
случае завтра в три дня они встречаются в салоне на Лонгшамп, стенд номер 406.
И если бы вы могли в это время оказаться там и как-то привлечь внимание Лорана…
например, устроить жуткий скандал…
– Скандал? Ради всего святого! – почти с ужасом воскликнула
Эмма. – Но почему именно скандал?
– Да понимаете, – с нервным смешком пояснила Фанни, – кроме
эдипова комплекса, у Лорана есть еще один сдвиг по фазе. При том, что это самый
неконфликтный мужчина из всех, кого я знала, он страшно заводится во время
скандалов. Сам он выяснять отношения ни за что не будет, он лучше вообще уйдет,
чем устроит разборку, но если начать приставать с какими-то разборками к нему –
он страшно разволнуется. А когда Лоран волнуется, у него первое желание – снять
стресс с помощью секса. Я, между прочим, пыталась это использовать. Чтобы
вернуть его, однажды устроила сцену в музее д’Орсе, но безуспешно: видимо, я
для него уже тогда потеряла притягательность. А вы… новое лицо… Ему наверняка
уже начала надоедать Катрин, он будет рад замене. Во всяком случае, нужно
попробовать, ведь выиграть можно очень многое!
«О да. Ты даже и не представляешь, сколь многое можно
выиграть и проиграть!» – подумала Эмма, а вслух сказала возмущенно:
– Слушайте, вы предлагаете мне связаться с каким-то больным,
честное слово! С маньяком! Он же психический, этот ваш Лоран! То у него эдипов
комплекс, то скандалы ему нужны, чтобы эрекция произошла…
Фанни фыркнула:
– С эрекцией все у Лорана как надо, не переживайте. А что до
того, что он больной… Кто из нас не больной, скажите на милость? У меня был
один знакомый психиатр, так он уверял, что на свете нет, просто не существует
людей с абсолютно здоровой психикой, что даже дети с самого рождения страдают
тем или иным психическим расстройством. Все дело в проявлениях болезни: она
может дремать, а может себя показывать. Лоран – псих? А я, помешавшаяся на
любви к вашему сыну? А вы со своей навязчивой идеей найти в Париже на улице
бриллианты или выйти замуж за миллионера?
– Ну, если честно, – пожала плечами Эмма, – я вполне могу
отказаться от обеих этих идей вместе и от каждой порознь. Ради каких-то
бриллиантов спать с чокнутым миллионером…
– А ради Романа? – быстро спросила Фанни. – Вы не
представляете, как может его развратить Катрин! Да он после этой шлюхи и
смотреть ни на какую нормальную женщину не захочет! Ладно, черт со мной, с
моими желаниями, но вам же когда-нибудь захочется, чтобы Роман женился на
какой-нибудь приличной девушке, захочется внуков, в конце концов… А для этого
нужно оторвать от него Катрин!
Судорога прошла по лицу Эммы, взгляд ее устремился в
пространство.
– Хорошо, я попробую, – сказала она буднично. – Только ведь
нет никакой гарантии, что Катрин, брошенная Лораном, еще сильнее не привяжется
к моему… к моему сыну.
– Ну и пусть привязывается! – пожала печами Фанни. – Зачем
она ему – с пустым карманом, скажите на милость? Если Лоран лишит Катрин
содержания, ей просто не на что будет содержать Романа! Тогда он и сам от нее
уйдет, я не сомневаюсь!
