– Никак не успокоишься? – Матеус уселся удобнее, рассматривая чемпионку в боях без правил. – Ведь радоваться должна. Живешь и имеешь шансы еще долго пожить.
– Много ты понимаешь! Иногда лучше сразу копыта отбросить, чтобы на большие мучения не нарываться.
– Конечно, мы не знаем, что там ждет впереди. Но и в крайности зачем впадать?
– Ты о чем? – угрюмо спросила Метакса.
– Да о твоей компании – ты ведь спортсменка. Ну ладно, убила нескольких уродов из игрового бизнеса. Но как можно общаться с таким, как Гайс? Он ведь на детей охотился! На маленьких и беззащитных. У тебя поднимется рука на ребенка?
– Никогда.
– Вот видишь. А эта тварь… Хотя, может, ты этого и не осознаешь до конца.
– Зря ты так. – Голос Метаксы неожиданно дрогнул. – Я еще лучше, чем ты, могу ощутить трагедию страданий ребенка. У меня ведь у самой сынишка есть.
– Не знал, – искренне удивился Николай.
– Не только ты, почти никто и не знает! Я это никогда не афишировала. И правильно делала, иначе меня до сих пор держали бы за горло мертвой хваткой. А так я этим ублюдкам хоть немного отомстила.
– Странно, вроде ты жила лучше всех: слава, авторитет, успех, деньги…
– Да что ты понимаешь! – с досадой воскликнула Метакса. – Какая слава и авторитет, если меня держали под ежечасным контролем, словно в тюрьме! Какой успех, если исход поединка почти всегда решался не на ринге, а в кулуарах! Да и платили мне жалкие крохи.
– Ну… все равно, жить-то можно было.
– Ха! В том-то и дело, что нет! К моей смерти дело шло! Если бы я не подслушала один очень важный разговор, то еще раньше сдохла бы на ринге. Мне собирались подсыпать средство, лишающее сил, а новая восходящая звезда ринга должна была мне свернуть шею.
– Да ну!
– Вот тебе и «да ну»! – Разошедшись от неприятных воспоминаний, чемпионка чуть не рычала от злости в промежутках между фразами. – И что мне оставалось делать? Правильно, замочить этих подлых тварей и попытаться урвать хоть кусочек того капитала, который я честно заработала своим потом и кровью. Они получили по заслугам! И деньги удалось взять… Жаль, что скрыться не успела.
– Да… – Николай покачал головой, не зная, верить или нет такой оголтелой преступнице. – Чтобы на такое решиться, надо быть очень смелой.
– А, какая там смелость! – отмахнулась Метакса. – Просто жизнь вынудила расправиться с обидчиками, да и раньше я всегда больше бравадой прикрывалась. Приходилось казаться самой злой и беспощадной, не то вслед сыпались насмешки и оскорбления. А с детства я была наивной трусихой и доверчивой дурочкой. Да и сейчас…
– Вообще-то я кое-что заметил. – Матеус как раз вспомнил страх, отразившийся на лице этой огромной женщины в те минуты, когда их отсек оказался в руках гаибса. – Ты ведь очень испугалась, когда нас спасли от неминуемой казни.
– Смотри-ка, заметил… А я и сейчас боюсь, хотя уже намного меньше. Надеюсь, эти нелюди не решатся искать меня в Отроге Гаибсов, даже если узнают о моем спасении.
– Разве тебе хотят отомстить?
– Не то слово! – скорбно воскликнула Метакса, – Слово «месть» в данном случае бледно и несерьезно, все гораздо страшней и хуже.
В повисшей паузе Матеус прислушался к грохоту и спросил:
– Может, расскажешь?
– Могу и рассказать, ведь вряд ли кто-то из нас вернется в империю. А другой дороги в Галактику тоже не существует.
– Это точно, – согласился с ней Николай.
– Так вот, когда я еще была в полном доверии и на пике своего успеха, меня завели в один из глубоких подвалов. Так сказать, решили для острастки показать наглядно последствия непослушания. И я там увидела такую жуть, что меня до сих пор тошнит. На прочных растяжках висело нечто отдаленно напоминающее человеческое тело. Кто это – мужчина или женщина, невозможно было даже предположить, так много с тела того несчастного существа срезали мяса и кожи. Вырвали язык, отрезали нос, но глаза и гортань не повредили. Раны мазали заживляющей и кровоостанавливающей мазью, насильно кормили и поили – и продолжали мучить каждый день в течение целого года. И этот живой кусок окровавленной плоти все видел и чувствовал!
– Кошмар! – не выдержал Матеус – Я бы и сам таких мучителей убил недрогнувшей рукой!
– К сожалению, самый главный садист, Гарвард Никузи, избежал смерти от моей руки. И это самое страшное, что преследует меня до сих пор. Во время суда он передал мне записку со словами: «Постараюсь, чтобы ты прожила целых три года». С тех пор я даже мечтала ускорить казнь. Этот Никузи готов расстаться хоть со всеми своими деньгами, лишь бы довести свою месть до конца, а денег у него немерено. Так что когда нас захватили, я просто была уверена, что это по мою душу. Вас бы сразу вышвырнули в космос, а меня в подвал… показывать в назидание другим строптивым.
– Да… – протянул Николай, припоминая, – что-то я слышал об этом Гарварде Никузи…
– Конечно. Для широкой публики он милейший и добрейший миллионер, душка, меценат и спонсор артистических и спортивных талантов. Но если бы кто побывал в подвалах его родового замка…
От рассказанной истории даже у бывалого космодесантника по спине побежали мурашки, а руки зачесались от желания добраться до истинного вдохновителя и организатора многих преступлений. Да и на Метаксу он теперь смотрел совсем другими глазами. Конечно, сомнения в правдивости ее слов оставались, но появилось и некоторое сочувствие к бывшей спортсменке. И неожиданно, в первую очередь для себя, Матеус ободряюще кивнул и сказал:
– Не переживай! Возможно, скоро и до этого Никузи правосудие доберется.
– Как?! – воскликнула Метакса.
– Да есть некоторые варианты…
– Не поняла! – Чемпионка так вся и задрожала от страха. – Или ты мне рассказываешь, или… я умру от разрыва сердца.
– Хорошо. Не знаю, получится ли, но схема довольно простая: я попрошу у капитана Мензари крабер для одного звонка. Без картинки изображения, только разговор. Естественно, вначале растолкую все детали, чтобы он не сомневался…
– А потом?
– Потом позвоню одному ушлому следователю из генеральной имперской прокуратуры. Такому, как он, достаточно дать лишь зацепку, а он уже обязательно распутает клубочек до самого конца. В моем деле он просто не успел этого сделать: военный трибунал фактически не допустил гражданское правосудие к моему делу. Но в случае с Гарвардом Никузи у этого следователя будет полно времени, и он этого вдохновителя преступлений и больного на голову садиста обязательно прижмет! Особенно если ты расскажешь некоторые детали, о которых не говорила на следствии.
– Нет, что ты! – испугалась Метакса. – Никузи сразу поймет, что я жива, и начнет меня разыскивать.
– Нелогично рассуждаешь. Почему бы тебе перед казнью не отмстить своему врагу и не поделиться с прокуратурой некоторыми данными? Все равно ведь казнь, распластание. А так… как будто и его пыталась затянуть в могилу. Логично?
