Вальтер недолго смотрел на него, он повернулся к даме, а она беззвучно, в неестественно согнутой позе рухнула на землю там, где стояла. Тогда Вальтер встал перед ней на колени, придерживая её голову, и просил подняться, поскольку враг её был повержен. Вскоре она потянулась, легла прямо и перевернулась на траве, словно спала. На её лицо вернулся румянец, напряжение спало, и улыбка скользнула по губам. Так дама лежала ещё какое-то время, а Вальтер сидел рядом и смотрел на неё. Наконец, она открыла глаза, села и, узнав Вальтера, улыбнулась ему, спросив:
– Что случилось, оруженосец? Почему я заснула и видела сны?
Вальтер ничего не отвечал ей. Наконец, память вернулась к даме, она поднялась, дрожа и бледнея, и попросила:
– Покинем этот лес, ибо враг ещё здесь.
Дама шла быстрым шагом впереди Вальтера всё время, пока они не выбрались из зарослей к тому месту, где оставили собак. Борзые ждали их, нетерпеливо скуля. Пока Вальтер собирал их по парам, дама не стала медлить, а так же быстро пошла дальше, в сторону дома. Наконец, освободившись, Вальтер пустился догонять её.
Дама уже замедлила шаг и, обернувшись к Вальтеру, сказала:
– Оруженосец, подойди ко мне.
Когда же он подошёл, она попросила:
– Я снова утомилась. Давай сядем под этой рябиной и отдохнём.
Они сели, и дама сначала молча смотрела себе на колени, а затем спросила:
– Почему ты не снял со льва шкуру?
Вальтер ответил:
– Госпожа, я вернусь и сниму с него шкуру, и принесу её тебе.
Вальтер поднялся было, но дама ухватила его за край одежды, притянув обратно:
– Нет, тебе не следует идти, подожди вместе со мной здесь. Сядь рядом.
Вальтер сел, и дама обратилась к нему:
– Тебе сейчас нельзя уходить от меня. Я очень боюсь: раньше я никогда не смотрела в лицо смерти.
Когда дама сказала это, она побледнела, поднесла руку к груди и ненадолго замолчала. Наконец, она, улыбаясь, повернулась к Вальтеру:
– Как я выглядела, когда стояла перед лицом врага?
И она положила свою руку на руку юноши.
– Обворожительно! – ответил Вальтер. – Ты была прекрасна, как всегда, но я боялся за твою жизнь.
Дама же, не убирая руки, произнесла:
– Мой добрый и верный оруженосец! Я обещала прежде, чем вошла в те заросли, что награжу тебя, если ты добудешь зверя, и вот зверь мёртв, хотя ты и оставил его шкуру. Проси же теперь награды, но прежде хорошо обдумай, какой она должна быть.
Вальтер чувствовал тепло её руки и вдыхал её сладкий аромат, смешавшийся под жарким полуденным солнцем с лесными запахами, и сердце его было затуманено желанием. Вальтер уже собрался было просить даму в качестве награды отпустить служанку, чтобы они могли вместе уехать в другие земли, но мысль его разрывалась между двумя этими влечениями. Дама же, проницательно наблюдавшая за ним, сняла свою руку с его, и сразу же сомнение и страх проникли в душу Вальтера, и он промолчал и не стал просить.
Дама весело засмеялась и сказала:
– Наш добрый оруженосец оказался робким! Он боится дамы больше, чем льва! Скажи, будет ли для тебя наградой поцеловать меня в щёку?
Дама склонила к Вальтеру своё лицо, и он поцеловал её в бархатистую щёку, а затем сел, продолжая глядеть на неё и думать о том, что же случится с ним на следующий день, а дама поднялась и сказала ему:
– Пойдём, оруженосец, вернёмся домой. Не надо смущаться. Остальную награду ты получишь позже.
Дальше они шли в молчании и вернулись домой незадолго до заката. Вальтер оглядывался в поисках девушки, но её не было. Дама же сказала ему:
– Я иду в свою комнату. Твоя служба на сегодня окончена.
Затем она вежливо кивнула ему и ушла.
Глава XVI
О служанке и сыне короля
Вскоре Вальтер снова вышел из дома и принялся медленным шагом прогуливаться по лесным полянам, пока не пришёл к ещё одним кустарниковым зарослям. То ли из чистого любопытства, то ли оттого, что хотел уединиться и обдумать всё, что произошло с ним сегодня, но так или иначе Вальтер углубился в заросли и лёг там под густыми ветвями. Как юноша ни старался думать о том, к чему следует готовиться в ближайшие дни, мысли его неизменно витали вокруг двух женщин да чудовищного карлы, а душу его заполняли страх, желание и надежда.
Когда же Вальтер так лежал, он услышал приближающиеся шаги. Юноша посмотрел сквозь ветви и, хотя солнце и село уже, в вечерних сумерках смог разобрать мужскую и женскую фигуры, которые, держась рука об руку, проходили мимо него. Сперва Вальтер решил было, что это принц гуляет с дамой, но затем он понял, что, хотя мужчина и был, в самом деле, сыном короля, женская фигура принадлежала служанке! Это её руку держал королевский сын! В его глазах Вальтер разглядел огонь страсти, тогда как девушка была очень бледна. Но вот она заговорила, и голос её был спокоен.
– Принц, – обратилась она к спутнику, – ты часто в гневе угрожал мне и угрожаешь сейчас, и ты снова в гневе, но теперь ты ближе к цели, так как моя хозяйка, которая наскучила тебе, точно так же скучает с тобой. Теперь она уже не воздаст мне за кражу твоей любви, теперь, после появления чужестранца, поэтому, раз я всего лишь невольница, бедная и беспомощная между вами двумя, такими могущественными, то у меня нет выбора, я должна повиноваться тебе.
Когда девушка говорила, она оглядывалась, словно её мучил страх. Вальтер в ярости уже чуть было не вытащил меч и не ринулся из своей засады на королевского сына, но вовремя понял, что в таком случае он погубит и девушку-служанку, и себя самого, поэтому он сдержался, хотя на этот раз бездействие далось ему тяжело.
Девушка остановилась так близко к тому месту, где скрывался Вальтер – а было между ними всего лишь около пяти ярдов*, – что Вальтер засомневался, не видит ли она его. Что же до принца, то он настолько был поглощён красотой девушки, что вряд ли видел что-либо ещё.
Вальтер смотрел в сумерки, и ему казалось, что около разговаривающей пары кто-то притаился в траве. Жёлто-коричневое тело страшных очертаний, должно быть, принадлежало чудовищному карле или кому-то из его рода, и когда Вальтер разглядел это чудище, то мурашки побежали у него по спине, но в тот момент раздался голос принца:
– Милая моя, я приму твой дар и не буду больше угрожать тебе, даже если не радостно и благосклонно ты даёшь мне его.
Девушка улыбнулась ему одними губами, взгляд же её непрестанно блуждал.
– Мой господин, – сказала она, – разве это не противоречит моей женской природе?
– Что ж, я сказал, что приму твою любовь даже так, а теперь я хочу снова услышать, что ты не любишь этого подлого чужака и что ты не видела его кроме как этим утром, когда при вас была госпожа. Несомненно, я хочу, чтобы ты поклялась в этом.
