— Но потом он все-таки ударит в спину! — не сомневался Додюр.
— К тому времени, — с блеском в глазах утверждал Виктор, — уж ты мне поверь, мы и сами кого угодно ударим. Да так, что мало не покажется.
— А где ты возьмешь пушки, порох? — продолжал сомневаться жрец. — Здесь все разграблено, платить нечем. А свое производство тоже быстро наладить не получится.
— Ну вот — древний мудрец, а самого главного не видишь! Да только за одно право омолодиться у нас все короли планеты не то что пушки и порох отдадут, но и воевать зарекутся.
Товарищи понимали: омоложение и в самом деле главный козырь. При правильной организации дела Шулпа в скором времени и в самом деле может стать мировым центром политики, торговли и культуры. Конечно, не обойдется без того, чтобы попытаться изощренными методами или предательством проникнуть в тайны омоложения. Тут уже короли постараются. Но внешне весь процесс "перетягивания одеяла" на себя будет выглядеть мирным и пристойным.
А вот как оно получится на самом деле — это буксующая фантазия подсказать не могла. Идеи титанические, глобальные, охватывающие всю планету. Но хватит ли сил? И кто эти силы приложит? Вот потому и раздались уточняющие вопросы:
— Хватит ли энергии у твоего реактора для проведения обрядов?
— О! Вот это ты, Фериоль, точно подметил: обрядов! — оживился Менгарец. — Так и будем в дальнейшем называть нашу хлебную вотчину: "Цитадель Магических Обрядов"! Или что еще пышней придумаем. А ресурс реактора без его остановки рассчитан еще на двести лет, я проверял. За это время мы приведем планету в полный порядок.
Додюр никак не мог объять разумом грандиозность задумки. Даже руки расставил в стороны, словно его распирало большим давлением:
— А это… как все сложить вместе? Кто сможет управлять и распределять очереди? Как и кому будет даваться приоритет? Это же… Кто такое потянет?!
— Вот вы вдвоем и потянете! — При этом утверждении голос инопланетянина стал строгим и непререкаемым. — Господин Вессано Фериоль станет Верховным управляющим Цитадели Магических Обрядов. Будет заведовать имеющейся техникой, набирать медперсонал и охрану, проводить омоложения. Ну а господин Додюр Гелиан станет первым пожизненным бургомистром города Шулпа. В его обязанности будут входить внешние сношения с миром, упорядочение очереди, воинская охрана города и всей южной оконечности Шлема. Наверняка будущая супруга посчитает за счастье иметь детей от такого влиятельного на весь мир человека.
Действительно, вполне возможно, что вскоре к вчерашнему коку станут проситься на прием не только князья, герцоги или роковые, всемирно известные красавицы, но и короли вкупе с императорами. Возле такого человека даже у такой зазнайки, как Аристина, может развиться комплекс неполноценности.
Не меньшую должность, а вернее, титул мог приобрести и вчерашний старец из монастыря Дион. Такому человеку тоже не придется долго оставаться в холостяках.
На некоторое время друзья погрузились в осмысление грядущих перспектив. Но потом Додюр все-таки нарушил тишину и поинтересовался у рассматривающего планы дворца Виктора:
— Ну а ты тогда чем будешь заниматься?
— Хо-хо! Об этом меньше всего переживай. Могу быть при вас хотя бы главным советником и техническим консультантом. А то и вообще отправлюсь в кругосветное путешествие. Вон и город древних, что отмыло дождем возле Корицких гор, обследовать надо.
— Но вначале?…
— Естественно, выспаться удастся нам не скоро. Я сейчас немедленно с двумя бойцами пробираюсь в тюремные казематы. Если удастся договориться с принцем, немедленно беру "толстенький" противорадиационный костюм и мчусь к саркофагу с истребителем.
— А мы?
— Занимаетесь всем остальным. В первую очередь берете по паре человек и тщательно обследуете вот эти два оставшихся тоннеля на север и северо-запад.
— А потом?
— Действуете по обстановке и заранее утвержденным планам. Кстати, Дор, с этой минуты старайся, чтобы Аристина от тебя ни на шаг не отходила. Вплоть до того, что поселяйтесь в одной комнате. Начнет артачиться, заявляй, что у тебя право составления списков на лечение в "омолодителе".
— Но это… некрасиво, — засомневался будущий бургомистр. — Она на меня обидится… и вообще…
— Не сомневайся, не обидится. Сама к тебе ляжет и прижмется. Она умная и все понимает. Примет это за политику, большую игру и временное отступление. А потом, когда опомнится, забеременев, будет уже поздно.
После чего Виктор нагнулся к ушку друга и нашептал некие интимные сведения о новой ипостаси его суженой. После чего, не прощаясь с застывшими соратниками, поспешил собирать угощения для принца Шуканро.
Глава тридцать третья ОЖИДАЕМЫЕ СОЮЗНИКИ
Герберт сидел в полной темноте, облизывал разбитые губы и запоздало сожалел о своей печальной участи. Как ни странно, но ненависти в сердце к Паугелу Здорну он не питал. Недавний герцог всегда казался ему туповатым, ограниченным человеком, прямолинейным солдафоном, неспособным взглянуть дальше горизонта. Так что, если повезло попасть в его списки подозреваемых, значит, ни о какой справедливости не может быть и речи. И так удивительно, что приказ о немедленной казни "отравителя" не привели в исполнение сразу. Наверняка недавно коронованный Здорн за такое самоуправство ретивых служак потом по головке не погладит.
А вот себя пожалеть стоило. Молодой, красивый, отважный и вроде не последний олух, а так глупо влез в банальную ловушку. Теперь уже старик-отец сына точно не дождется. Так и помрет, не ведая о предательстве недругов и сыновней тупости. Ну что стоило вначале послать полк преданных кавалеристов на ту сторону моста и все тщательно разведать? А то и вообще заставить их проехаться в столицу и определиться окончательно?
Так нет, сразу побежал, как прислуга по вызову! Ведь сердечко екнуло, что пропускают через мост без войск. Еще как екнуло! Но не послушался подспудного голоса предосторожности, задавил в себе подозрение, и вот результат — избитый, голодный, во тьме и в холоде… Хорошо хоть кандалы сняли, нисколько не сомневаясь в прочности окружающих стен.
Хлеб Герберт съел еще в первые часы: молодой организм требовал сил для лечения ушибов, ссадин и гематом. Еще и рука да пара ребер вроде как сломаны. Так что теперь приходилось всеми силами сдерживать себя от желания выпить оставшиеся полведра воды. Когда принца закрывали тюремщики, он прекрасно слышал, что сидеть ему тут без добавки пищи и надоедливых посетителей три-четыре дня. А потом придет облегчение — казнь. Один день уже прошел… Или полтора? Проклятая темнота! Она слепит почище ярких лучей солнца. Проклятая тишина, которая давит на уши сильнее небесного грома или грохота вулкана! Здесь даже крыс не было, чтобы хоть как-то ориентироваться на шорохи или попискивания. Только осязание еще действовало, и руки непроизвольно ощупывали то грубо сколоченные из толстенных досок нары с матрасом, то стоящее рядом ведро с водой. Хрупкий мостик с действительностью, которому вскоре суждено оборваться.
