– И еще, у вас тут с режимом как? Может он покинуть управление или обязан отсидеть рабочий день от звонка до звонка?
– Захочет – сможет.
– Вопросов больше нет.
Майор набрал номер внутренней связи.
– Кузнецов? Ты на месте? Это Голодько, дежурный. Ты у себя минут пять будешь? Да нет, ничего, хочу с тобой об одном деле поговорить. Времени много не отниму, да и нет его у меня, сам понимаешь, служба. Ну, я поднимаюсь.
И обращаясь к Старикову:
– Ну как, пойдет?
– Лучше не придумаешь. Только начальству о моем визите докладывать не надо. Я же не по делу. А то начнутся расспросы, так до вечера и просидим здесь вместо уютного кабачка. Договорились, майор? Пузырь коньяка за мной. Кузнецов и передаст.
– Договорились.
– Ну, спасибо. Если возникнут проблемы со службой, через Веню свяжись со мной, помогу. Хороший ты человек, майор, с понятием. Ну все, я пошел.
Дежурный проводил взглядом мужчину в модном плаще. Подумал – служат же люди, и власть имеют, и «бабки». На этом гэбисте прикида тысяч на пятьдесят. Хотя, может, им выдают такие шмотки вместо формы для понта? Кто знает? Нам бы так.
А Николай пошел к лестнице, левой рукой, несущей кейс, поддерживая пистолет-пулемет «клин», невидимый под широкими полами модного плаща. И никому – ни дежурному по управлению, ни милиционерам на входе – не пришло в голову сличить образ «подполковника ФСБ» с фотографией, правда плохенькой, Николая Старикова, разыскиваемого милицией, которая висела третьей во втором ряду большой доски в дежурке.
Майор Кузнецов после звонка дежурного подошел к окну, закурил.
По стеклу заискрились первые мелкие капли дождя.
«Опять дождь, – подумал майор, – только вчера машину вымыл, и на тебе. И что это вдруг Голодько понадобилось?»
Дело какое-то, говорит. Наверняка кто-нибудь из детишек знакомых родителей попал с наркотой, хотят замять дело. К Кузнецову по таким вопросам нередко обращались сослуживцы. Одним помогал, другим – не мог.
Дверь в кабинет открылась.
Кузнецов обернулся.
Вместо Голодько на пороге стоял незнакомый хорошо одетый мужчина, в распахнутом белом плаще, его лицо показалось Кузнецову знакомым.
– Кто вы? И что сие вторжение означает? – строго спросил Кузнецов.
– Я – Стариков. Бывший майор бывшего спецназа, которого ты, подонок, после моего звонка о наркотиках вычислил и сдал бандитам. Ты один из тех, кто убил мою семью.
Кузнецов похолодел, его била дрожь. В голове мелькнуло: это конец. Майор шагнул к столу.
– Стоять, – приказал Стариков, достав из кейса «клин». – Тебе знакома эта игрушка? 1200 выстрелов в минуту. Десять секунд, и двадцать «макаровских» пуль разорвут твое поганое тело.
Кузнецов вернулся к окну. Ему казалось, что все это происходит не с ним.
Стариков закрыл дверь, подошел к майору.
– Оружие?
– В верхнем ящике стола.
– Встань к стене, подними руки. Ты знаешь, что решения я принимаю мгновенно, дернешься – и распотрошу тебя. Предупреждаю.
Кузнецов молча выполнил требования Старикова.
Николай обыскал майора. Оружия при нем не оказалось.
Стариков прошел к столу, не сводя с Кузнецова пистолета, выдвинул верхний ящик, бросил табельный «ПМ» на стол, проверил остальные ящики, кроме бумаг, ничего. Открыл сейф, не осматривая, закрыл. Ключ от сейфа и пистолет положил в карман плаща.
– Вернись к столу.
Майор милиции выполнил требование Николая.
Глава 2
– Ну а теперь слушай меня внимательно. Сейчас мы выходим из управления во двор. Друзья детства, счастливые и радостные. Улыбку на морду не забудь надеть. Там берешь служебную машину, не свою – оперативную. Едем до ТЮЗа. Там машину отпустишь. Что делать дальше, я скажу, когда прибудем на место. Ты все понял?
Кузнецов окончательно пришел в себя, и в его голосе появилась твердость.
– Ошибаешься, Стариков, я никуда не пойду. Знаю, ты убьешь меня в любом случае. Так пусть это свершится здесь. И погибнем мы вместе. Отсюда тебе далеко не уйти. Убивай, но учти, что твою семью я пальцем не тронул. И Арнольду советовал не делать этого. Даже тебя не убивать. Есть другие методы воздействия, – лгал Кузнецов. Стариков это понимал, однако делал вид, что верит подонку. – А теперь стреляй и попробуй скрыться. Сомневаюсь, что это тебе удастся.
– Ты неплохо держишься, майор. Молодец. Только одного не можешь понять. Если бы я принял окончательное решение тебя убрать, ты бы уже сейчас лежал в морге. Никакая охрана не помогла бы. И ты это знаешь.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что у меня есть шанс остаться в живых?
– Мизерный, майор, но есть. При соблюдении некоторых условий, о которых узнаешь, когда мы выйдем отсюда.
– Я не верю тебе.
– Ну что ж, вижу – ты не трус, но и не так умен, как я думал.
Стариков закрепил на «клине» глушитель. Навел ствол на Кузнецова.
– Итак, майор. Либо мы вместе выходим отсюда, либо я стреляю. Считаю до одного, раз…
– Постой, – не выдержал майор. – Опусти пушку. Я пойду с тобой.
– Вот так-то лучше.
Стариков снял с оружия глушитель.
– Вперед, майор, во двор. И не вздумай что-нибудь выкинуть. Такие номера со мной не проходят.
Кузнецов молча оделся, открыл кабинет, вышел вместе с Николаем. В конце коридора маячил дежурный.
– Голодько, – крикнул Кузнецов, и тут же ствол пистолета-пулемета уперся ему в позвоночник.
– Не дури, майор, – тихо произнес Николай.
– Я, – ответил Голодько, направляясь к «друзьям». – Что за дела, Вениамин?
– Мне с другом отъехать надо, долго не виделись, сам понимаешь, но я не хочу, чтобы начальство узнало об этом.
– Да начальство наше само на парах.
– Неважно. Резервная машина на месте?
– На месте.
– Я ее на время возьму? Через полчаса она вернется, а в случае чего, возьмешь мою. Если начальство обо мне спросит, я где-то тут, то ли в лаборатории, то ли в архиве, но в управлении, договорились?
– Нет вопросов, – не поняв подобной рокировки, ответил дежурный майор.
Замначальника ОБНОНа продолжил:
– Так ты, Голодько, отдай водителю соответствующее распоряжение, пока мы во двор выйдем.
– Сделаю! Виталий Владимирович, – обратился дежурный к Старикову. – Не забудьте про свое обещание.
– Ну что ты, майор. Мое слово – закон. Идем, Веня.
