Поэтому Кремон не стал рисковать, а начал атаку немного раньше, чем договаривались. Приподняв левитацией бревно острым концом к врагу, несколько раз подвигал его взад-вперед, приноравливаясь, и сместил чуть в сторону. Теперь импровизированная стрела и туша монстра находились на одной идеальной прямой. Второе бревно колдун еще раньше, под прикрытием толстого дерева, приблизил к объекту нападения на пять метров и поставил вертикально, прикрывая его стволом растущего дерева. А вдруг потом не будет и лишней секунды, чтобы переносить импровизированное оружие к месту схватки? К тому же нанести смертельный удар с первого раза могло и не получиться: ведь колабы при подобных засадах применяли иногда обычные круглые щиты, прикрывая с торцов самые уязвимые участки тела. А ведь именно туда и намеревался Кремон вонзить первое бревно, используя преимущество внезапности.
Воспоминание о возможной защите заставило молодого колдуна напрячь все свои силы. Он словно сам стал тем заостренным орудием, передав неодушевленному предмету свое зрение, подвижность и все сминающую целеустремленность.
Поэтому бревно понеслось в торцевую часть колаба с такой скоростью, что Кремон почти уверовал, что пробьет тело монстра по всей его длине. Страшный по силе удар сдвинул черную колоду чуть ли не на метр. Весь лес замер от ужасного и никогда не оглашавшего здешние места звериного визга и жуткого хруста. Колаб извивался от безумной боли и метался между деревьями словно птица, попавшая в клетку. Его почти полтонны веса ломали низко нависшие ветки, крошили редкий кустарник и срывали со стволов метровые куски толстой коры. Было ясно, что колаб всеми силами пытается исторгнуть из своего тела посторонний предмет.
Бревно вошло с торца лишь наполовину, метра на полтора. Щит все-таки там был! Но удар оказался настолько мощным, что попросту пробил вполне надежную защиту, превратив круглый щит в обломки. При этом рука колаба сломалась сразу в нескольких местах и теперь полностью бездействовала, свисая как толстый, безжизненный канат. Ранение было настолько сильным, что колаб не смог произвести боевую трансформацию. Уже было совершенно ясно, что он не Эль-Митолан и победа над ним являлась лишь делом времени.
Коперрульф и Машанэ поспешили на раздавший ужасный шум и с ходу включились в схватку, нашпиговывая мечущегося монстра стрелами и стараясь попасть именно в другой, здоровый торец тела колаба. За четыре минуты они с безопасного расстояния выпустили весь свой запас стрел и стали приближаться к врагу с тяжелыми копьями. Хотя за спиной у каждого находилось еще по три дротика.
Но в этот момент и решился окончательный исход поединка. Кремон уже долго держал на десятиметровой высоте подвешенное вертикально второе бревно и только выжидал момент, когда монстр немного замедлит свои рывки и бессмысленные метания. Что и случилось, когда тот обратил внимание на приближающихся к нему воинов с копьями. Колаб к этому моменту почти избавился от первого бревна и развернулся к нападающим всем фронтом, прикидывая, скорей всего, как самому атаковать наиболее продуктивно, но так и не заметив прячущегося за толстым деревом человека-колдуна. И в ту же секунду точно в центр цилиндра возилось второе бревно, пробив колаба насквозь и пришпилив его к земле, словно булавка противную гусеницу.
От этого удара все органы управления вместе с мозгам оказались моментально разрушены. Короткий визг сменился противным хрипом, а тот в свою очередь перешел в затихающее бульканье. Тело колаба еще несколько раз конвульсивно дернулось и застыло в смертной неподвижности.
Теперь все три воина замерли надолго, тщательно прислушиваясь к лесной тишине. Лишь по прошествии некоторого времени где-то вдали послышались осторожные птичьи перепевы и сноровистый стук дятла. Тогда и колдун констатировал результат короткого внутреннего осмотра поверженного врага:
– Мертв. И неопасен.
Коперрульф сбросил напряжение глубоким вдохом и сразу вспомнил о насущных проблемах:
– Нам предстоит ночлег, а в такую погоду темнеет быстрее обычного. Давайте на поляну двигаться, надо и в землянке обустроиться, и шалаш починить, и все обыскать досконально.
– А с этой тушей что будем делать? – Машанэ осторожно потыкал копьем черную, скользкую чешую мертвого колаба. – Или оставим здесь догнивать?
Заметив, что на нем скрестились два вопросительных взгляда, Кремон ответил:
– Конечно, с собой мы трупы не потащим. Людей закопаем подальше от поляны, а вот этого монстра надо будет утопить в каком-нибудь болоте. Есть здесь в радиусе двухсот метров нечто глубокое?
– Да было одно озерцо. – Машанэ почесал затылок. – Если окончательно не заросло.
– Вот только… – Колдун подумал о внутренних карманах и тех вещах, что они нашли при вскрытиях, произведенных возле замка. – Не мешало бы проверить хоть самый главный карман.
Он достал меч и прикинул его вес в руке, примеряясь, как сподручнее будет разрубить черное тело в нужном месте. Дворецкий достал свой и предложил:
– Мой тяжелее намного.
– Тогда заходи с той стороны, и разделим тело вот в этом месте. Получатся чуть неравные половинки. Зато потом легче будет их до озера дотянуть…
Два меча с оттяжкой стали рубить упругие и прочные чешуйки, которые скорей напоминали пластины из тонкой стали. Но ведь и сталь поддается мечам с особой закалкой! Кожа и мышечные ткани поддались рубящим ударам намного быстрее.
Коперрульф рубил со своей стороны с таким видом, словно занимался этим всю жизнь. Кремон работал мечом с некоторым равнодушием, так как до сих пор еще чувствовал значительный урон в своих магических силах. На сватку он израсходовал их на удивление много. И сейчас его больше занимала мысль, почему так случилось и как быстрее восстановиться. Но тем не менее он бросил короткий взгляд на Машанэ и чуть не засмеялся: опытный лесник стоял, сдерживая позывы к рвоте, но отвернуться от небывалого зрелища не мог. Поэтому колдун решил дать ему актуальное задание:
– Машанэ! Наших коней оставьте, а остальных ведите на поляну и срочно займитесь шалашом. Скоро и мы к вам присоединимся. Или хотите мечом помахать?
– Да вы и без меня справляетесь! – Лесник туг же стал торопливо привязывать запасных животных к луке своего седла. – А вот лошадки наши в хорошем ночлеге больше нас нуждаются. Им ведь еще завтра дальняя дорога предстоит…
Торнадо и Полночь остались рядом с недавним местом схватки и терпеливо поглядывали на своих хозяев, но подходить вплотную к мертвому колабу не решались: видимо, неприятный запах их тоже пугал.
Прошло полчаса, прежде чем Кремон подвел неутешительные итоги ковыряния в кровоточащих внутренностях:
– Ничего!
– Может, с другой стороны посмотрим? – без особого энтузиазма предложил дворецкий.
– Даже не стоит стараться. Там у них всегда лишь продукты хранятся. Учитель рассказывал, у тех трех там лишь смолки были. Они их то ли жуют, то ли чешую смазывают для красоты.
– Тогда моемся! Хотя эта вонь, кажется, уже все внутренности мне пропитала.
