Далее кулачок царственной особы проделал несколько вращательных движений на его щеке, и Кремону моментально вспомнились его подруги детства. Точно так же они дурачились порой, имитируя шуточные драки или сражения. И в глазах принцессы блеснуло что-то хорошо знакомое и узнаваемое. Видимо в детстве была ещё той забиякой.
Затем Её Высочество отправилось к выходу из комнаты, и на полпути встретилась с Огирией.
– И… раз! – вся магическая, и наверняка половина физической энергии перешла в более молодую женщину. И она чуть ли не слевитировала к кушетке. Присела рядом с обессиленным десятником, который уже сидел, и спросила:
– Устал?
В ответ последовал лишь утвердительный кивок головы.
– Не страшно. Я тебе отдам нашу обоюдную силу перед самым ответственным моментом. Готов?
Кремон пожал в недоумении плачами. Помня недавние приказы, он решил действительно не произносить ни слова.
– Ах да, сейчас я тебе всё объясню. Кстати, тебе понравилась Молли? – она в нетерпении присмотрелась к лицу парня. – Чего молчишь? Отвечай. Да что ты плечами пожимаешь, да глаза таращишь?
И лишь увидя прижатый палец к губам и символический удар ребром ладони по шее, догадалась о причине молчания и улыбнулась:
– Понятно. Запугала она тебя… правильно! Но! Если я спрашиваю, ты должен отвечать! Понял?
– Да.
– Ты мне нравишься. Так вот, о Молли. Она тебе нравится?
– Да.
– Сильно нравится?
– Да.
– И это всё, что ты можешь сказать об одной из самых очаровательных женщин нашего царства? – почему-то вскипела Огирия.
– Э-э…, как бы сказать…? Вообще-то…
– Понятно! Тогда лучше молчи. Не ожидала от тебя такой преданности своей временной подружке по казарме.
Десятник хотел было возразить, но наткнулся на гневный взгляд Галиремы и благоразумно промолчал. А та, не спуская с него своего огненного взгляда, приступила к инструкциям:
– Значит так. Сейчас я тебя отведу в одно место. Там есть всё. Бассейн с тёплой водой и прекрасное мягкое ложе. Твоя задача: доставить наивысшее удовольствие плавающей в том бассейне девушке, сделать её женщиной и матерью твоего ребёнка. Помимо этого ты должен учитывать, что Молли наша любимица. Если у неё останутся о тебе плохие воспоминания, или ты обидишь её хоть одним грубым словом, мы можем пересмотреть свои решения в отношении твоего будущего.
После некоторой паузы, Галирема посоветовала:
– И закрой рот, а то видно твоё остановившееся сердце.
Челюсти Кремон тут же соединил, а вот собрать разбегающиеся мысли было гораздо трудней. Он просто тупо смотрел на лицо принцессы и ждал, когда же она рассмеётся и выкрикнет: «Как здорово мы тебя разыграли! Ведь признайся, что поверил?!» А он на это с чистой совестью ответит: «А вот и нет! Ни на сколечко не поверил!» И сам нервно и долго будет смеяться.
Но время шло. Огирия и не собиралась смеяться. Скорей даже наоборот, хмурилась всё больше. И мысли стали приходить в голову совсем другие:
«За кого меня тут держат?! За племенного быка? Или инопородного жеребца, которого привезли из далёких краёв? Для обновления крови? Или разнообразия утех? А может для тайного издевательства? Вот и погулял по дворцу! Вот и поужинал в знатном обществе! А князь-то, князь! Развёл всех, как гусей лапчатых! А меня – в первую очередь!»
Галиреме видимо надоело играть в молчанку. Да и энергия потихоньку просачивалась из неё напрасно. Поэтому женщина решила сменить тактику разговора, тронула молодого колдуна за локоть и заговорила с самым дружеским участием:
– Кашад! Ты должен понять: у тебя нет другого выхода. Раскрывать тебе все наши секреты – мы тоже не намерены. Смирись и выполни наше задание.
Об обете молчания совершенно забылось, как о чем-то несущественном, и Кремон пробормотал с некоторой обидой:
– Но почему задание? Почему не просьба?
– Поверь: так намного лучше! Для всех нас. В данном случае долг и ответственность за наше Царство не оставляет нам другого выхода. Если всё получится, со временем ты узнаешь нечто невероятное, и тогда нас поймёшь. А сейчас…, делай то, что тебе суждено.
Остался последний, самый существенный аргумент:
– А если я не смогу?
Огирия таинственно улыбнулась, взяла его за руку и потянула за собой со словами:
– Это – уже наша забота. Не сомневайся, ты справишься!
Пара переходов, коридоров, смежных комнат и они остановились в какой-то раздевалке с одним диванчиком.
– Раздевайся! Полностью!
С безысходным ужасом и тяжёлыми вздохами молодой колдун разоблачился и почти машинально выпил протянутый ему бокал с тонизирующим, ароматным напитком. Затем его подтолкнули к плотным шторам, из-за которых слышался шелест падающей струи, и в спину раздалось напутствие:
– Не забывай: ты должен оставить лишь хорошие воспоминания об этой ночи! Подними руку! И… раз!
В момент передачи двойного комплекта магической силы, да ещё и полного физической, Кремона вытолкнули в более освещённое большое помещение. И он весь затрясся от эмоций, возбуждения и открывшейся его взору картинки. А от покрытого паром и пенными шапками бассейна послышался чуть дрожащий голосок:
– Ты на меня так смотришь, словно… тебя ещё не кормили.
– Может и не кормили…
– Ты будешь меня кушать?
– А надо?
Молли нервно хихикнула:
– Не знаю. По многочисленным рассказам – никого при этом не съели.
– Вот видишь. Попытаюсь и я не нарушать давних традиций. Но! Трудно будет удержаться…
Кремон сделал последний шаг и с головой окунулся в тёплую воду. Последнее слово утонуло, вместе с игривым и довольным девичьим смехом.
Маленькое задание в топях
Четвёрка всадников покинула Яну после завтрака и устремилась навстречу восходящим лучам светила. Хотя поначалу скорость оставляла желать лучшего. Но князь не подгонял своих попутчиков, давая им время проснуться и набрать нужную форму. Тем более что и капитан, и сотник провели явно бурную ночь. И только многолетняя воинская закалка давала им силы ровно сидеть в сёдлах и не заваливаться на конские гривы.
Но Огианин на них совершенно не обращал внимания. Зато на Кремона поглядывал очень часто. И в его эмоциях преобладали удивление, настороженность и дикое любопытство. Несколько раз он открывал рот, порываясь что-то спросить, но передумывал и продолжал ехать молча.
За час езды наёмники основательно разогрелись и взбодрились, и Валера тоже пробило на любопытство. Не дождавшись от дышащего перегаром сотника Дорнесса хоть одного вразумительного ответа, он переключился на десятника:
