Насытившись, Фредерик приободрился и решил, что теперь самое время заняться еще одной проблемой. В самом деле, для переменчивой бретонской весны он был слишком легко одет.
Он прекрасно понимал, что попытка стащить одежду у кого-нибудь из членов шайки чревата неприятностями. Однако в комнате, в которую он забрался через окно, стоял шкаф с покосившейся дверцей, похожий на гардероб.
«Может быть, там найдется одежда прежнего хозяина?»
Фредерик оглядел напоследок кухню и, убедившись, что не оставил следов своего присутствия, со свечой в руке прокрался обратно в бывшую детскую, а оттуда перешел в заколоченную комнату. Шкаф действительно оказался гардеробом, но состояние одежды, оказавшейся внутри его, было таково, что польститься на нее мог разве что какой-нибудь бродяга. Впрочем, выбирать Фредерику не приходилось. Он накинул на себя драную куртку, замотал шею вместо шарфа какой-то тряпкой и подошел к трюмо, чтобы задуть свечу, которую поставил сюда. Бросив взгляд на покрытое пылью зеркало, Фредерик машинально отметил, что когда-то оно было разбито чем-то вроде пули.
«Да что такое произошло в этом доме?» – подумал он с тревогой.
Огонек свечи затрепетал, над островом Дьявола ветвистым зигзагом сверкнула молния, распоровшая небо надвое, и тотчас же раздался грохот грома. Фредерик вздрогнул… Он только что сообразил, что отражается в зеркале не один. Кто-то стоял позади него – кто-то, кто передвигался по комнатам так бесшумно, что юноша не слышал ни звука шагов, ни даже дыхания незнакомца.
Шарахнувшись в панике прочь, Фредерик врезался локтем в стену и сильно ударился, но в тот миг даже не почувствовал боли. Свеча, которую он не успел потушить, продолжала гореть. Скрипнула половица – человек, стоявший в глубине комнаты, подошел ближе, и тут беглец увидел, что это женщина.
– Кто вы такой? – негромко спросила она.
По голосу он сразу же узнал ее – это была та, кого называли Рене, и Фредерик растерялся. Она показалась ему очень красивой, даже несмотря на то что поднялась с постели посреди ночи, но он ни на минуту не забывал, что она не в себе, а значит, от нее можно ждать чего угодно.
– Я… – пробормотал он, – я – никто.
Ее глаза загадочно блеснули. Тут Фредерик с опозданием почувствовал боль в ушибленном локте и, охнув, схватился за него.
– Вы привидение? – будничным тоном осведомилась Рене.
– В некотором смысле, – поспешно сказал Фредерик, растирая локоть. – Да, можно сказать и так.
– Привидения не отражаются в зеркалах, – хладнокровно заметила его собеседница, демонстрируя безупречную, как и все сумасшедшие, логику. – И они не едят паштет.
– Откуда вы знаете о… – пролепетал Фредерик, угасая.
– У вас на носу кусочек паштета, – отозвалась Рене безмятежно.
Сконфузившись, Фредерик стал поспешно тереть нос. Так как свеча в подсвечнике догорала, Рене достала откуда-то из складок пеньюара новую свечу, зажгла ее и аккуратно налепила на старый огарок.
– Вы рыбак? – спросила она, скользнув взглядом по нелепому наряду ночного гостя.
Фредерик энергично помотал головой.
– Как вы попали на остров?
– Приплыл в вашей мебели.
– Зачем?
Юноша растерялся. В самом деле, что он мог сказать?
– Не знаю… – пробормотал он. – Так вышло.
Еще одна молния вспыхнула над островом, но на этот раз Фредерик даже не обратил внимания на рокот грома. Женщина молчала, и в полутьме он видел, как блестят ее глаза.
– Вам нельзя здесь оставаться, – наконец произнесла она.
– Вам тоже, – вырвалось у Фредерика. – Эти люди могут вас убить.
Он ожидал чего угодно – вспышки гнева, нелогичного ответа, истерического смеха, – но Рене только приподняла свои тонкие брови и поглядела на него с непонятным выражением, в котором, однако, ему почудилось нечто вроде иронии.
– Это было бы чрезвычайно неприятно, – заметила она. – Кажется, Мари проснулась, так что вам лучше уходить, привидение. Днем я буду гулять на берегу, постарайтесь где-нибудь там спрятаться, чтобы вас не заметили. Я принесу вам еду.
Она поправила шаль на плечах и, бросив на своего собеседника загадочный взгляд, удалилась бесшумными шагами.
Когда Мари спустилась вниз, встревоженная тем, что пленницы в ее комнате не оказалось, она увидела, как Рене сидит за кухонным столом и поедает паштет.
– Ну кто же ест ночью? – проворчала служанка.
– Как кто, тетушка? Я ем.
– Я вам не тетка, – хмуро заметила Мари, отбирая паштет у пленницы. – Надо же, и половину колбасы сожрала! Вот что, дорогуша: идите-ка лучше спать. Нечего тут по ночам разгуливать.
– Нечего, – безропотно согласилась Рене. – Потому что здесь ходят привидения.
– Что еще за привидения? – нахмурилась Мари.
– Дети, – шепнула Рене, придвигаясь к ней вплотную. – Вы разве не слышали? Меня разбудил их смех. А потом я увидела еще одного. Он прошел сквозь стену и растворился в ней, представляете?
– Здесь нет никаких привидений, – пробормотала Мари. Но голос у нее был неуверенный.
Как нарочно, именно в это мгновение грянул гром, и служанка аж подпрыгнула на месте. Окно – судя по всему, закрытое неплотно – распахнулось, и дождь стал хлестать косыми струями на пол.
– Да чтоб тебя! – вне себя выкрикнула Мари и бросилась закрывать окно, но внезапно замерла на месте с вытаращенными глазами.
Луна на несколько мгновений вышла из-за туч, и в ее свете стал виден некто, стоявший в саду. Он был бледен как смерть, и глаза казались на его лице двумя провалами, из которых смотрел мрак.
– А-а-а! – завизжала Мари.
– Что вы кричите, кузина? – изумилась Рене.
– Там… там!
Забыв обо всем на свете, Мари вцепилась в пленницу, словно та одна могла спасти ее в этот момент. Рене озадаченно глядела на сад за окном.
– Я никого не вижу, – наконец промолвила она, высвобождая свою руку.
– Никого? – Мари затрепетала.
– В саду никого нет. Что с вами, тетушка?
Луна скрылась за тучами, а когда она показалась вновь, Мари и в самом деле увидела, что сад пуст. В дверях кухни меж тем показался встревоженный Ив с лампой в руке. Он проснулся, услышав крик любовницы.
– Что происходит? – спросил он, зевая и почесывая пузо, заросшее черными волосами, но тут Ив увидел выражение лица Мари, и зевать ему сразу же расхотелось.
– Я видела привидение, – глухо промолвила горничная. – Только что, своими глазами. Не к добру это.
– Тебе померещилось, – поспешно сказал Ив. – Все в доме, а на острове никого нет, кроме нас.
Но Мари только упрямо покачала головой.
