– Я не вижу ничего смешного.
– Я тоже. Слава богу, эта пытка закончилась для нас обоих, – Джеф взял ее руку в свои и сжал. – Эмори, я не стану давить на тебя и требовать, чтобы ты рассказала мне, где ты была или что делала после утра в субботу.
– Джеф…
– Нет, не говори ничего. Я не хочу заставлять тебя лгать мне. Дело в том, что я это заслужил в любом случае. В лучшие дни я отдалялся от тебя. В худшие со мной было трудно, а иногда я бывал просто невыносимым.
Он помолчал, как будто давая ей возможность возразить. Эмори промолчала, и Джеф продолжал:
– Ты знаешь, как мне хотелось стать партнером в нашей фирме. Были и другие огорчения.
– Я не могу поддержать это лекарство, Джеф. Возможно…
– Дело не в этом. Клянусь. Я пытаюсь сказать, что все мои провалы не оправдывают мое поведение, не оправдывают то, как я с тобой обращался.
– Я не собиралась тебя наказывать.
– Ладно, это принимается, – в голосе Джефа не хватало убежденности. – Я хочу, чтобы ты знала: мне пришлось почти потерять тебя, чтобы понять, насколько ты важна для моего счастья. Нет, не только для моего счастья. Для моей жизни. Я хочу, чтобы мы начали все с начала. Я хочу…
Джефа прервал звонок его мобильного телефона. Он взял его, прочитал, кто звонит, и раздраженно пробормотал:
– Неужели?
Потом ответил на звонок:
– В чем дело?
Несколько секунд Джеф слушал, потом сказал:
– Понятия не имею. Да, я спрошу ее прямо сейчас. Угу. О’кей, до свидания.
Он отключился и объяснил Эмори:
– Тот толстый детектив. Найт.
– Что ему нужно?
– Он спросил, сохранилась ли у тебя карта, которой ты пользовалась в субботу.
– Карта лежит во внутреннем кармане моей куртки.
Джеф встал, подошел к узкому платяному шкафу, куда он успел положить ее спортивную сумку. Там же лежал пластиковый пакет с ее костюмом для бега и другими вещами, которые она сняла, чтобы надеть больничную рубашку. Джеф принес пакет на кровать и вывалил все содержимое.
– Голубая куртка?
Эмори кивнула, потом наклонила голову и посмотрела на акустические плитки на потолке.
– Джеф, зачем ты объявил на пресс-конференции, что ты планируешь поехать со мной на Гаити?
Она не собиралась смотреть пресс-конференцию, но медсестра, находившаяся в палате во время трансляции, с восторгом включила телевизор. Часть пресс-конференции транслировали в прямом эфире, это был главный сюжет вечерних новостей.
– Я хотел, чтобы осталось официальное свидетельство того, что я начинаю с чистого листа.
– Восхитительный жест. Но я не представляю, как ты выдержишь жару и ужасные бытовые условия. Там надо раздавать детям зубные щетки и объяснять, как ими пользоваться. Нет, ты не такой.
– Но я хочу быть таким. Мне хочется принимать участие в том, чем занимаешься ты, и… Ты уверена, что карта лежала в этом кармане?
– Да.
Джеф вывернул карман и показал его Эмори.
– Здесь ничего нет. Я проверил и все остальные карманы тоже.
Она дернула плечом.
– Я помню, что положила карту именно в этот карман. Сержант Найт сказал, зачем она ему нужна?
– Он что-то говорил о сотрудниках, которые идут твоим субботним маршрутом. Вроде карта могла бы им пригодиться. Я потом позвоню ему и скажу, что мы ее не нашли, – Джеф принялся заталкивать вещи обратно в пластиковый пакет. – Кто склеил твои очки от солнца?
Я могу быть ловким, когда обстоятельства того требуют. Чувствуя, как стало жарко ее щекам от чувства вины, Эмори отвернулась.
– Кто-нибудь из медсестер, полагаю. Их было много в отделении скорой помощи, они помогали мне раздеться.
– Хорошо, что у тебя есть сменная одежда, чтобы ты могла переодеться для возвращения домой. Все это не слишком хорошо пахнет и выглядит. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я все это выбросил?
– Нет. Все отстирается.
– Ладно, – Джеф вернул пакет в платяной шкаф и снова сел на край кровати Эмори. – Итак, – он глубоко вздохнул, – на чем я остановился?
– Мы начинаем с чистого листа, – но прежде, чем муж пустился в дальнейшие рассуждения, Эмори сказала: – Ты не будешь возражать, если мы начнем завтра? Нам слишком о многом надо поговорить, а я очень устала сегодня. Прости.
– Нет, это ты меня прости. Мне следовало сообразить.
Джеф слегка приподнял Эмори и прижал ее к себе, обнимая. Его пальцы пробежались вверх и вниз по ее спине, поглаживая обнаженную спину в разрезе рубашки.
– В эти дни меня порой охватывал страх, что я больше никогда не смогу вот так обнять тебя. Мне этого не хватало… Мне не хватало тебя…
Он поцеловал ее в висок, потом в щеку, потом в губы, нежно и целомудренно. Опустив Эмори обратно на подушку, Джеф сказал:
– А теперь отдыхай.
– Постараюсь.
– Если передумаешь и захочешь что-нибудь съесть или тебе что-то понадобится, обещай, что ты позвонишь мне.
– Обещаю. Ты тоже отдохни хорошенько. Увидимся утром.
– Ранним и сияющим утром. Мне не терпится уехать из этого города.
Джеф от двери послал Эмори воздушный поцелуй.
После его ухода на нее опустилось отчаяние, словно темная злобная птица, широко раскинувшая крылья и накрывшая Эмори целиком. Неужели она никогда не перестанет чувствовать себя виноватой из-за всей той лжи, которую она сказала и продолжает говорить?
Сбросив легкое одеяло, Эмори встала с постели. Таща за собой стойку капельницы, она подошла к шкафу и достала пластиковый пакет со своими вещами. Она вытащила оттуда левую кроссовку и вынула из-под стельки карту.
Найт забыл забрать у нее карту, когда уходил. Как только Эмори осталась в палате одна, она переложила карту из кармана куртки в кроссовку. Это единственное безопасное место, которое она смогла придумать, чтобы сохранить карту до тех пор, пока не выберется из больницы и не сможет без опаски выбросить ее.
Не то чтобы она что-то скрывала. Она правильно назвала тропу, по которой бежала, но не стала уточнять, что не один раз сворачивала на узкие тропинки-ответвления, которые уводили ее в сторону от проложенного маршрута.
И все равно, не стоило отдавать карту поисковикам и облегчать им задачу по восстановлению ее точного маршрута. Они могли что-то найти, какой-то ключ к личности ее спасителя или к местоположению его хижины.
Сэм Найт, вопреки своей манере «ай, все это пустяки», все же оставался служителем закона. Его раздражают вопросы без ответов и недостающие детали. Он попытался убедить ее, что дело закрыто. Но если это правда, зачем тогда ему понадобилась ее карта? Почему помощники шерифа все еще исследуют ее маршрут?
