Книга Опричнина. От Ивана Грозного до Путина, страница 39. Автор книги Дмитрий Винтер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Опричнина. От Ивана Грозного до Путина»

Cтраница 39

Но довольно об амурных делах Ивана Васильевича, продолжим рассказ об Опричнине. Расправившись с русской феодальной аристократией, крестьянской «предбуржуазией» и Церковью, царь и опричники принялись за торговые города, которые, как показывал западный (а теперь, после реформ Адашева-Сильвестра, и русский) опыт, уже становились более опасными, чем феодалы и церковники, «рассадниками свободы».

Начато было, естественно, с северо-запада, где «зараза свободы» пустила более глубокие корни, чем в других русских землях. Возможно, толчком к началу расправы послужило то, что 11 января 1569 г. литовцы при странных обстоятельствах овладели считавшейся неприступной крепостью Изборск (в Псковской земле): перешедший на литовскую службу Тетерин (тот самый беглый дворянин, о котором уже говорилось) подъехал к стенам города, переодевшись опричником, и велел открыть ворота, куда тут же и ворвались спрятавшиеся в засаде литовцы. Лишь через полторы недели русские отбили обратно эту крепость (кстати, а как им это удалось, да еще так быстро, если она была «неприступной». – Д. В.) и там казнили нескольких сообщников Тетерина [414] .

Была ли это измена? Московскому царю – несомненно, да, а, простите за высокопарность, русскому делу? Или проще – России как таковой? Напомним, что тогда Литва еще не объединилась с католической Польшей в Речь Посполитую (это случится только летом того же года), Великое же княжество Литовское было, как мы уже знаем, на 90% русским. В условиях огромной роли в Опричнине золотоордынцев многие русские люди вполне могли воспринимать Литву как противостоящее «безбожным татарам»-оккупантам Русское государство! Кстати, о названиях: государство в это время упорно называется (как его подданными, таки иностранцами) Московским, а не Русским [415] .

Тут мы снова вспомним о князе А. М. Курбском. Да, он был далеко не подарок, например, кредиторов-евреев, которые напоминали ему о долгах, он сажал в темницы с пиявками, вздорил с соседями и с самим королем, а «свободу» понимал в узкосословном смысле [416] , однако поставим вопрос – а был ли он изменником? А. Л. Янов оправдывает его поступок тем, что князь изменил не России, но тирану, губившему его Отечество [417] . А если измена вообще была не России-Руси, но новой Орде? Тем более! А в пользу, по сути, альтернативного Русского государства? И подавно!

«Словно мамай прошел…»

Но прежде чем переходить к описанию карательных походов Ивана Грозного по собственной стране, обратим внимание вот на что.

Как известно, на Руси о последствиях сильного разорения принято говорить: «Словно Мамай прошел» И никто не задумывается над, казалось бы, простым вопросом – почему именно «Мамай»? Ведь настоящему Мамаю, как известно, по Руси пройтись не дали, его разбили на Куликовом поле. Так почему же Мамай? Почему не Батый? Почему не Неврюй, устроивший карательный поход на Северо-Восточную Русь в 1252 г. в ответ на антиордынский заговор части русских князей («Неврюева рать»)?

Кстати, тогда, в 1252 г., «Неврюева рать» была ответом на заговор Андрея Ярославича (брата Александра Невского) против Орды. Но тогда Орда, как уже говорилось, была сильнее Европы, по крайней мере, на русских просторах, и просто не успела бы Европа прийти Руси на помощь, поэтому поведение Александра Невского («сдавшего» Орде родного брата) – именно он «навел» Неврюевы полки на Северо-Восточную Русь – было вынужденным. Теперь Европа (в лице Польши-Литвы) была явно сильнее Орды. Но снова не успела…

Но продолжим этимологию поговорки «словно Мамай прошел». Так почему Мамай? Почему не Дюдень, чье нашествие на эту же, Владимиро-Суздальскую часть Руси в 1293 г. («Дюденева рать») напоминало по масштабам Батыево? Почему не его сын мародер Чол-хан – «Щелкан», убитый в Твери за творившийся им «беспредел» при сборе дани? Почему не Тохтамыш, наконец, спаливший Москву всего через два года после Куликовской битвы?

Так вот, выскажу свое мнение, и можете с ним не соглашаться. Народ, в отличие от историков, не забыл, что Иван Грозный по матери – потомок Мамая. Ни Батый, ни Неврюй, ни Дюдень, ни Щелкан, ни Тохтамыш до Новгорода, а тем более дальше, не дошли. А потомок Мамая дошел! И именно с Мамаем ассоциировалось опричное нашествие в народной памяти.

Новгородская трагедия

Упомянутые выше изборские события вынудили Ивана Грозного принять чрезвычайные меры по укреплению Опричнины. 21 января 1569 г. в нее были зачислены еще два центральных уезда. Численность опричного войска должна была сравняться с новгородско-псковской «кованой ратью». Одновременно было выселено из Пскова 500, а из Новгорода 150 семей; отметим, что из Пскова – в три с лишним раза больше, то есть царь, рассуждая логически, видел именно в этом городе главное гнездо измены.

Расправу с Северо-западом Руси отсрочило нашествие турок на Астрахань (о нем речь впереди), зато ее ускорило свержение в Швеции короля Эрика XIV – кровавого тирана, сопоставимого с самим Грозным, с которым последний, кстати, стремился к союзу. В частности, он собирался доставить шведскому «коллеге» выгодный мир с Данией и Ганзой (с которыми, а также с Польшей, Швеция вела войну с 1563 по 1570 г.) [418] . Но о внешней политике Ивана Грозного речь пойдет в следующей главе, а пока отметим, что шведского тирана свергли местные «посадские» – стокгольмские бюргеры [419] , что не могло не укрепить ненависти Ивана Грозного к «рассадникам свободы – городам». К тому же стремление разгромить Новгород было подстегнуто делом Владимира Андреевича Старицкого, которого как раз тогда казнили, обвинив в покушении на убийство царя (о нем подробнее тоже чуть ниже).

По пути в Новгород (поход начался в декабре 1569 г.) разгрому подверглись и другие города. Интересно, что опричные полки выступали в этот поход не по торным дорогам, а шли «крадучись» через леса, чтобы появиться перед «врагом» внезапно, «как снег на голову» [420] ; это – типично татаро-монгольский прием.

Как и раньше, били и «комшарили» и своих, и чужих, хотя отделить первых от вторых не всегда представляется возможным. Так, в Торжке и Твери было перебито 500 литовских пленных из Полоцка – в подавляющем большинстве православных белорусов, считавших и называвших себя русскими. Кроме того, перебиты были пленные – не только немцы, но и татары. Однако последние оказали сопротивление и даже ранили самого Мал юту Скуратова. В Клину перебили, как указано официально, 190 человек [421] .

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация