Когда началось действо, Велимир Симеонович Пышкин произнёс короткую речь, представил собравшимся купца Первой гильдии Манулова, поздравил от всего столичного руководства и от себя лично, в довершение облобызав в обе щеки. После этого вельможи скрылись в покоях, а расторопные холуи снова обнесли гостей шампанским.
Наступило время танцев. Смолк квартет. Четырёхстворчатые зеркальные двери бального зала раздвинулись. Обходительные адъютанты решительно и вежливо оттеснили гостей. Из покоев показался князь Пышкин в парадном мундире с лентой, бриллиантовыми звёздами и золотыми эполетами. На лице висела газовая маска, князь Велимир Симеонович соблюдал приличия. Его сопровождал Отлов Манулов в невероятной пушистости шубе при хвосте и капюшоне с ушками. Всё вокруг зашевелилось — наряды, головы, тентакли. С балкона донеслась возня. Холопы выпнули невесть как проникший сюда гадский квартет и впустили заждавшийся оркестр. Музыканты заиграли польку. Заигранная полька перешла к победителю, а оркестр принялся исполнять вальс Шуберта.
Щавель хотел уйти из бальной залы в трапезную, где потчевали лёгкими закусками и тусило больше гостей, как к ним подкатился Отлов Манулов.
— Вы не танцуете, а тут есть моя дальняя родственница, молодая, пригласите её.
Он указал на высокую густоволосую шатенку, которая стояла, безвольно опустив руки, с мерно поднимающейся грудью, и глядела на кавалеров с выражением готовности на слепую радость. Вся ребёнок, хотя и немаленькая.
— Её зовут Наташа, — почти умоляюще обратился он к Жёлудю. — Она из Ростова.
Парень замялся.
— Пригласи её на тур вальса, — поддержал Щавель.
— Я не умею п… — Жёлудь запнулся на слове «плясать», найдя его неуместным, от волнения забыл слово «танцевать» и нашёл заменитель, — …приглашать.
— Не начнёшь — не научишься, — сказал Щавель. — Действуй.
О чём-то уютно мурлыча Манулов подвёл Жёлудя к своей протеже. Лесному парню ничего не оставалось делать, как позабыть, что он не умеет танцевать. Утешало лишь наличие маскарадного костюма и завтрашний ранний отъезд, когда некому будет вспоминать его позор и показывать пальцем.
— Разрешите пригласить вас на танец? — проглотив ком, испросил Жёлудь у девушки.
Наташа из Ростова только кивнула и пошла за ним, замирая от волнения и всеми силами сдерживая дыхание, за что Жёлудь был ей невыразимо признателен.
Щавель остался один, но скучать ему не пришлось. Из-за портьеры неловко выбрался пожилой, судя по движениям и осанке, человек в сером домино. Из глубоко надвинутого капюшона торчали длинный нос и губы, словно у незнакомца было сразу два клюва. Метнул в тихвинского боярина тусклый взгляд подслеповатых голубых глаз, пробубнил:
— Глубокоуважаемый господин Щавель?
— С кем имею честь?
— О, это неважно, — старикашка подобрался поближе. — Я вам хочу раскрыть суть игры, которая ведётся в Великом Муроме руками великих проходимцев.
— Любопытно будет послушать, — из вежливости согласился Щавель и тут же об этом пожалел, потому что старикашка попался из породы тех сумасшедших, что бродят по салонам, прилипают к доверчивым собеседникам и рассказывают им все одни и те же сказки, пока не насытятся.
— Акции «Великорусских дорог» — это дутый пузырь, говорю вам! Дорога строится, но ценные бумаги столько не стоят. Акции Желдоральянса хотя бы частично обеспечены имуществом стройорганизаций. Наши же бумажки обещали доход в форме дивидендов от прибыли с эксплуатации железной дороги. Ожидаемая прибыль всем казалась заоблачной. Акции взвинтили в цене, перекупая друг у друга на бирже, собрали в трастовый фонд и передали в управление отцу Мавродию. Он большой мастак в таких делах, за что был вынужден некогда смываться из Греции и добежал аж до нас. Здесь он появился уже в сане, рукоположение его неизвестно. Поначалу отец Мавродий заводил знакомства и подряжался на всякие сомнительные дела, выступал посредником в общении с москвичами, а рыночных торговцев обучил правильному отправлению ритуалов поклонения Йог-Сототу, так что молитвы стали действовать и давать барыгам Прибыль. Когда наши олигархи затеяли игру, у отца Мавродия появились средства на открытие своего храма. Он объявил об этом в газетах, прославлял быстрое обогащение и выпустил акции храма Блаженных вкладчиков. Печатные работы и рекламную поддержку осуществлял виновник сегодняшнего торжества. Религия финансового успеха обрела в Великом Муроме много сторонников, включая представителей низших слоёв, ничего не смыслящих в экономике. Котировки акций бесконтрольно росли, назначаемые самим отцом Мавродием. Затем он выпустил билеты, стоимостью в десятую, а потом и в сотую долю акции. Бумаги можно было продать и купить, по ним выплачивали дивиденды из тех денег, что несли доверчивые вкладчики. Пузырь надувался. Создавшееся положение обеспокоило генерала-губернатора, и он пригрозил зачинщикам принять меры. Тогда банда ренегатов решила устранить угрозу, но одновременно сыграть на понижение курса. Они собрали команду из вампира, жрецов Ктулху и пиар-менеджера, который нанял пастухов и координаторов для управления безумством толпы. К тому времени терпение генерал-губернатора кончилось, а финансовый пузырь раздулся до катастрофических размеров. Чтобы не пострадать самим, требовалось его искусственно хлопнуть с нужной стороны. Для этого в Великий Муром приехал опытный душегуб Ли Хой, а команда деструкторов возбудила протестные настроения в среде пролетариата и интеллигенции. Дальше вы знаете. Пузырь с треском лопнул, забрызгав окружающих. Отвлекли внимание черни на горячее, а десертные блюда стащили, чтобы под шумок съесть самим.
— Поразительно, как неотвратимо тайное становится явным, — с иронией сказал Щавель.
— Все они члены партии «Единая Россия», все до единого! — пробухтел собеседник.
— Это их внутрипартийные дела. Пусть в них и варятся.
— Вам не жалко народ? Система политических кризисов — это насос, который откачивает деньги и власть из кармана простонародья в загашники власть имущих, делая бедных беднее, а богатых богаче. Когда бедняки тяжким трудом приобретают немного благ, это устраивает всех, но когда жировой запас накапливается, богатые устраивают кризис, обезжиривают бедноту, отчего она вынуждена впахивать по новой. Что теперь будет со вкладчиками? Что будет с китайцами? Они убежали с нашего участка железки и нескоро вернутся. После погрома их обратно калачом не заманишь.
— То есть строительство остановилось?
— Увы, увы, — срыватель покровов повесил нос. — Пока акции как следует не упадут и их не скупят, чтоб им пусто было.
— Будет ещё пуще, — усмехнулся Щавель.
Собеседник оказался более чем уныл, к тому же глуп и озабочен одному ему интересными проблемами. Похоже, у него прогорел бизнес. Так бывает с теми, кто пытается ходить по воде, не обладая ни эльфийской божественностью, ни титаническим ростом, чтобы нащупать дно морское и не захлебнуться.
Ни ростом, ни божественностью собеседник не отличался. Щавель посмотрел на него как на низшее существо.
