– Луиза.
– Простите, миссис Хотон-Миллер, что нагрянула к вам без предупреждения.
– Что-то случилось?
Я растерянно заморгала:
– Ну, на самом деле да. – Я убрала упавшие на лицо волосы. – Мне звонила миссис Трейнор, мать Уилла. Простите за беспокойство, но она жаждет встретиться с Лили, а Лили почему-то не берет трубку. Так что не могли бы вы попросить Лили мне позвонить? – (Таня бросила на меня странный взгляд из-под идеально выщипанных бровей.) – А нельзя ли прямо сейчас позвать ее на пару слов?
В разговоре возникла длинная пауза.
– А с чего вы взяли, что это я должна ее спрашивать?
Я сделала глубокий вдох и начала говорить, осторожно подбирая слова:
– Понимаю, вы не любите семью Трейнор, но сейчас, как мне кажется, это в интересах Лили. Не знаю, рассказывала ли вам Лили, но ее первая встреча с миссис Трейнор прошла не слишком гладко, и, насколько мне известно, миссис Трейнор очень хочет использовать второй шанс.
– Луиза, Лили может делать все, что пожелает. Я только не понимаю, почему вы меня впутываете в эту историю.
Я изо всех сил старалась не сорваться:
– Э-э-э… Может, потому, что вы ее мать?
– С которой она так и не удосужилась связаться. От нее уже больше недели ни слуху ни духу.
Я оцепенела. Холодный ужас сковал мои внутренности.
– Повторите, что вы сказали?
– Лили. Не удосужилась. Со мной связаться. Я надеялась, что после нашего возвращения она все-таки приедет поздороваться, но нет, это ниже ее достоинства. Думает только о себе. Впрочем, как всегда. – Вытянув руку, Таня принялась изучать свои безупречные ногти.
– Миссис Хотон-Миллер, я думала, Лили с вами.
– Что?
– Лили. Вернулась домой. Когда вы приехали из отпуска. Она покинула мою квартиру… десять дней назад.
Глава 18
Мы стояли посреди безупречной кухни Тани Хотон-Миллер, я смотрела на ее сверкающую кофемашину со ста восьмью кнопками, которая стоила, возможно, больше, чем мой автомобиль, и в сотый раз рассказывала о событиях той злополучной ночи:
– Было около половины двенадцатого. Я дала ей двадцатку на такси и попросила оставить ключи. И естественно, решила, что она вернулась домой. – Меня подташнивало. Я прошлась вдоль барной стойки и обратно, лихорадочно пытаясь понять, что к чему. – Да, я понимаю, мне следовало проверить. Но она обычно приходила и уходила, когда ей заблагорассудится. И мы с ней… Одним словом, отношения у нас были не то чтобы очень.
Сэм стоял возле двери, задумчиво потирая лоб.
– Значит, ни одна из вас о ней ничего не слышала, так?
– Ну, я четыре или пять раз посылала ей сообщения, – сказала я. – И решила, что она по-прежнему на меня злится.
Таня даже не предложила нам кофе. Она прошла к лестнице и посмотрела наверх, затем бросила взгляд на часы, словно ожидая, когда мы уйдем. Меньше всего она была похожа на мать, буквально минуту назад узнавшую, что ее ребенок пропал. Я слышала, как наверху монотонно гудит пылесос.
– Миссис Хотон-Миллер, может, кто-нибудь еще в доме хоть что-то о ней знает? Кстати, а нельзя ли проверить по вашему телефону, читала ли она мои сообщения?
– Я вам говорила, – повернулась ко мне Таня, – я вам говорила, какая она. Но вы меня не слушали.
– Что ж, полагаю, мы… – начал Сэм.
Таня остановила его взмахом руки:
– И это уже не в первый раз. Нет! Она и раньше пропадала на несколько дней, хотя, по идее, должна была быть в пансионе. Конечно, они тоже виноваты. Они были обязаны следить за ней денно и нощно. Но нам позвонили только тогда, когда она исчезла на сорок восемь часов, и в тот раз мы подключили полицию. Одна из девочек в ее дортуаре определенно ее покрывала. И это выше моего понимания, почему они никогда не знают, кто присутствует и кто отсутствует, особенно если учесть сумасшедшую плату за обучение. Фрэнсис даже был готов вчинить им иск. Чтобы расхлебать эту кашу, ему пришлось пропустить ежегодный совет директоров. Крайне неприятно.
Наверху что-то рухнуло, а потом послышался чей-то плач.
– Лена! Ради всего святого, отведите их в парк! – крикнула Таня с порога кухни. – Вы ведь знаете, что она напивается. Балуется наркотиками. Она украла мои бриллиантовые серьги «Mappin and Webb». Она, естественно, не созналась, но это точно она. А они стоили целое состояние. И я понятия не имею, что она с ними сделала. И еще цифровую камеру. – (Я вспомнила о своих пропавших драгоценностях, и у меня внутри все перевернулось.) – Да-да. Всего этого можно было ожидать. Я вас предупреждала. А теперь прошу меня извинить. Мне действительно надо пойти разобраться с мальчиками. У них сегодня тяжелый день.
– Но, надеюсь, вы вызовите полицию, да? Ведь ей всего шестнадцать, а она отсутствует почти десять дней.
– Вряд ли полицию это заинтересует. Они уже неоднократно с ней сталкивались. – Таня подняла вверх тонкий палец. – Исключена из двух школ за прогулы. Получила предупреждение за хранение наркотика класса А. За пьянство и нарушение общественного порядка. За магазинные кражи. Как это говорят? На мою дочь имеется настоящее полицейское досье. Она постоянный источник неприятностей. И хочу сказать со всей откровенностью, что даже если полиция действительно ее найдет и привезет домой, то она, если ей вдруг вожжа под хвост попадет, все равно смоется отсюда.
Мне вдруг стало трудно дышать, словно ребра стянули проволокой. Куда могла пойти Лили? И связано ли это с тем парнем, поджидавшим ее у моего дома? Или с теми ребятами из клуба, что тусовались с ней в ту пьяную ночь? И как я могла быть такой беспечной?
– Но давайте хотя бы попробуем вызвать полицию. Она ведь совсем юная.
– Нет! Я не хочу вмешивать сюда полицию. У Фрэнсиса сейчас очень трудное время на работе. Он пытается сохранить свое место в совете директоров. И если всплывет, что его имя упоминается в контексте полицейского расследования, это конец.
Сэм стиснул зубы:
– Миссис Хотон-Миллер, ваша дочь в группе риска. Я уверен, что самое время задействовать кого-нибудь еще.
– Если вы их вызовете, я повторю им слово в слово то, что только что говорила вам.
– Миссис Хотон-Миллер…
– Сколько раз вы ее видели, мистер Филдинг? – Таня прислонилась спиной к кухонной плите. – Вы что, знаете ее лучше, чем я? И это, наверное, вы ночь напролет не смыкали глаз, ожидая ее возвращения домой? Это вы потеряли сон? Объяснялись по поводу ее поведения с учителями и полицейскими? Извинялись перед продавцами за украденные вещи? Покрывали долги по ее кредитной карточке?
– Трудные подростки чаще других попадают в беду.
– Моя дочь – талантливый манипулятор. Она наверняка с кем-нибудь из своих друзей. Как всегда. И я могу гарантировать, что через день-два Лили непременно объявится здесь, пьяная в хлам, посреди ночи, или постучится в дверь Луизы выклянчить денег, и тогда вы еще горько пожалеете, что она нашлась. Но, так или иначе, кто-то из нас впустит ее в дом, и она будет просить прощения, и каяться, и лить крокодиловы слезы, а уже через несколько дней она притащит домой свою кодлу и что-нибудь украдет. И так до бесконечности. – Таня тряхнула головой, откинув назад золотистые волосы, и вызывающе поглядела на Сэма. – Мистер Филдинг, я была вынуждена обратиться к психологу, чтобы побороть хаос, который Лили внесла в мою жизнь. А мне и так крайне нелегко справляться с ее братьями и их… поведенческими проблемами. Но психотерапия помогает вам понять одну очень важную вещь: в какой-то момент надо в первую очередь позаботиться о себе. Лили уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения…
