Осуществив Горлицкий прорыв, немецкое командование приступило к реализации второго этапа кампании и нанесло удар из Восточной Пруссии. 30 июня в районе Прасныша перешла в наступление Двенадцатая германская армия генерала от артиллерии Макса фон Гальвица. Против нее стояли две русские: Первая, генерала от кавалерии Александра Ивановича Литвинова, и Двенадцатая, генерала от инфантерии Алексея Евграфовича Чурина. При этом германские войска имели преимущество и в численности личного состава, и в вооружении, особенно в артиллерии. На одно русское орудие приходилось почти четыре немецких.
После артподготовки и мощной атаки германцы завладели главной полосой обороны, но на этом успех был исчерпан. Замысел Гинденбурга и Макензена провалился. Противник не смог уничтожить русские армии.
За шесть дней упорных боев немцы не достигли даже реки Нарев. Стойкость и героизм русских офицеров и солдат заставили генерала Гальвица прекратить наступление. Он начал подтягивать тылы и резервы, проводить перегруппировку для организации нового наступления. Мужество бойцов Первой и Двенадцатой армий полностью сорвало план германского штаба по окружению русских войск.
2 июля вновь начала наступление армия Макензена. После тяжелых боев русские части, исполняя приказ командования, отошли на рубеж Ивангород – Люблин – Холм. Не желая прямого столкновения, Макензен 9-го числа отдал приказ войскам переправиться через реку Вислу севернее Ивангорода.
Кстати, просьба не перепутать. Упомянутый Ивангород находится в Польше, возле Демблина. Русский город с тем же названием стоит на реке Нарве.
Русская армия провела серию удачных контрударов, нанесла германцам и австрийцам значительный урон. Однако, опять-таки во исполнение приказа, войска не стояли насмерть и продолжали постепенный отход. 22 июля были оставлены Варшава и Ивангород. Отступление проводилось организованно. В окружение попала только крепость Новогеоргиевск, куда не успел дойти приказ командующего фронтом.
Генерал Алексеев просчитал замысел Гинденбурга и Макензена провести охват русских войск со стороны реки Неман. Он своевременно усилил Виленское направление.
В связи с начавшимся наступлением германцев со стороны Нарева русское Верховное командование отдало приказ войскам об отходе на линию обороны Осовец – Влодава. Планировалось и дальнейшее отступление.
В таких условиях дальнейшее сопротивление крепости Осовец теряло значение. Ее гарнизон, тяжелая артиллерия и арсенал представляли огромную ценность для армии. Посему великий князь Николай Николаевич отдал приказ готовить крепость к эвакуации.
С 4 по 8 августа включительно гарнизон и приданные ему части вывозили из Осовца имущество и боеприпасы. Укрепления были подготовлены к подрыву, разработан план эвакуации.
В ночь с 8 на 9 августа из Осовца вывезли все вооружение, а потом гарнизон начал покидать крепость. Шел дождь. Солдаты тащили на себе пушки, саперы закладывали взрывчатку в форты и казематы.
Командующий крепостью генерал-майор Бржозовский покинул пустой Осовец последним. Он прошел полверсты, оказался на позиции саперной группы и лично осуществил подрыв. Осовец, продержавшийся полгода, взлетел на воздух.
13 августа была проведена эвакуация из Брест-Литовска. Чуть позже русские войска с боями оставили Гродно.
В течение лета 1915 года Россия потеряла Галицию, Литву, Польшу. Но стратегический план Гинденбурга, предусматривавший полный разгром русской армии, не удался.
Неудачи на фронте стали сильным ударом для царя. С началом войны он редко спал больше шести часов в сутки.
В один из поздних вечеров, когда пришло сообщение о том, что русские войска оставили Польшу, Николай Александрович сидел в своем кабинете, глядел на карту и тяжело переживал происходящее.
В комнату неожиданно вошла императрица Александра Федоровна.
Она шагнула к мужу, обняла его за плечи и спросила:
– Какие мысли беспокоят тебя, Ники?
– О чем может думать император государства, ведущего войну?
– На фронте все так плохо?
– Поражение нашей армии приобретает катастрофический масштаб, что угрожает существованию страны. Сможем ли мы изменить обстановку и остановить врага, или нам придется, как в восемьсот двенадцатом году, отойти далеко в глубину страны? Неужели принесенные жертвы были напрасны?
Александра Федоровна присела в кресло.
– Мне кажется, ты сильно усложняешь ситуацию, Ники. У России большие возможности, боеспособная армия, практически неограниченные ресурсы. Такое государство не может быть порабощено.
– Все это верно, дорогая Аликс. Но глубина страданий от войны, отправка мужчин на фронт, постоянные сборы денег и продовольствия для армии подрывают нашу мощь. Увы, без этого нельзя. Мобилизация ведет к неминуемой нехватке рабочих рук в сельских районах. В городах растет стоимость жизни. Сбои в работе железных дорог не позволяют вовремя подвозить продовольствие. Налицо и значительный приток беженцев. В народе говорят о предательстве, саботаже. Люди полны самых мрачных ожиданий.
– Русское общественное мнение, Ники, весьма переменчиво и склонно к преувеличению. Как в печали, так и в радости. Победы вызывают в народе восторг и патриотический подъем, поражения тут же рождают панику, необоснованные обвинения, поиск надуманного врага. Такова Россия, Ники. Я всегда говорила, что ты сам должен возглавить русскую армию. Ты в первые месяцы войны придерживался той же мысли, но поддался уговорам министров и жалел об этом. Я же все видела и сейчас замечаю.
– Да, Аликс, мне тяжело быть вдали от войск. Здесь я словно в какой-то прострации, постепенно теряю решимость и волю. Повсеместно распространяются нелепые слухи, и, что печально, люди им верят. На фронте же у всех одна идея – победить любой ценой. Несмотря на потери, отступления, солдаты и офицеры не сомневаются в полной победе. Это я почувствовал во время поездки на фронт. Там люди дерутся и умирают за свою страну. Я тоже хочу быть среди них, а не во дворце. С другой стороны, у меня нет веских причин для отстранения от командования великого князя Николая Николаевича. В первый год войны он доказал свою преданность монархии, продемонстрировал характер и волю. Такой человек не способен на предательство.
– Я не была бы столь категорична. Да, авторитет великого князя растет, несмотря ни на что. Но в этом-то и кроется опасность.
– О чем ты говоришь, Аликс?
– О том, дорогой, что великий князь способен погубить тебя. Имея неограниченное влияние в войсках, ему совершенно не сложно довести дело и до дворцового переворота. Я уверена, что Николай желает занять трон. До меня тоже доходят сплетни об этом. Многие говорят о заговоре, цель которого – чуть ли не насильственное заточение меня в монастырь, естественно, во время твоего отсутствия.
– Это полная чушь. Кто передает тебе подобные слухи? Впрочем, можешь не отвечать. Это, конечно же, Анна Вырубова, которая боготворит Распутина. Не он ли вкладывает в ее уста эти грязные домыслы? И потом, почему ты стала вмешиваться в политику?
